Спикировав вниз, я еще раз врезалась в него своей горящей тушей. И еще раз. И еще.

А потом поняла, что тактика хоть и действенная — подняться под градом таких самоубийственных атак у него не получалось, — но не сама лучшая. И сообразила, что я, наверное, не только гореть могу, но и огнем плеваться.

Краем глаза увидела, что Реймонд, кажется, пришел в себя.

Жив.

Слава мирозданию, жив!

Правда, взлететь, похоже, не может. Крыло сильно повреждено. Ну и плевать. Главное, что в себя пришел. Вон уже карабкается по скалам как заправская ящерица и без всяких крыльев.

Не нужно было отвлекаться. Воспользовавшись заминкой, Карл взмахнул лапой. Я успела увернуться в последний момент, взлетая выше.

За спиной послышался рев. Обернувшись, я увидела, что Реймонд уже стоит на краю обрыва. И такие вдруг чувства меня обуяли. Бесконечная нежность, щенячья радость при виде этого чешуйчатого.

Не мои чувства.

Вот она. Шиза пришла!

А Реймонд между тем кивнул своей клыкастой мордой в сторону Годзиллы и что самое удивительное, я поняла, что он хотел сказать.

Кивнула в ответ и взмыла вверх, заходя на вираж.

А потом собрала всю свою оставшуюся ярость, все отчаяние, весь страх, что пережила сегодня и попыталась выпустить эти чувства наружу.

Открыла рот… точнее пасть в немом крике. Алая дымка перед глазами превратилась в плотную стену огня, и я знала, что сейчас на Карла обрушился поток самого настоящего пламени, способного уничтожить все на своем пути.

Рядом трещали молнии, но было не страшно, наоборот, они словно придавали мне сил.

Я жгла, уничтожала все на своем пути. Я была огнем. Стихией, что пожирает все на своем пути. Я почти не видела, но чувствовала как под воздействием моего огня и молний Реймонда лопается шкура Годзиллы, слышала, как он ревет в агонии.

Вот только с каждой порцией огня сил оставалось все меньше. Крылья наливались свинцом, тело начинало вести, и удержать его в одном положении было все сложнее.

Но я продолжала вкладывать все, что могла в свой огонь. Мстя за Адалин, ее семью, мать, брата, за неизвестных Дикхардов, за убитый отряд, что пришел с нами в поместье Фолкер.

Выкладывалась до конца, пока рев Карла не перешел в какой-то совершенно другой диапазон. И оборвался на самой пронзительной ноте.

Земля содрогнулась так, что я почувствовала толчок даже в воздухе. А может быть дрожала не земля, а само мироздание.