С каждым разом открывать глаза было все сложнее. Писк мониторов раздражал, катетеры в венах болели, а надежда на скорое выздоровление таяла.
Врачи смотрели на меня не как на человека, а как на запись в своем журнале. И я читала в их глазах приговор.
Жить хотелось очень сильно. Но глупое тело сдавалось.
Авария. Внутреннее кровотечение, длительная операция и в итоге сепсис.
Последнее, что я помнила, как отчаянно цеплялась за жизнь, повторяя, что мне нужно держаться.
А потом открыла глаза уже в незнакомой темной комнате, под шелковым покрывалом.
Сначала показалось, что это снова горячечный бред. И поначалу я даже ничего не предпринимала. Просто лежала, ожидая, когда он закончился.
А странный сон все длился и длился.
На удивление почти ничего не болело. Разве что поясница и ноги очень неприятно покалывали. Было почти хорошо. Только очень скучно.
Захотелось даже встать, пройтись по незнакомой комнате. Не получилось.
Встать я не могла по просто и очень удручающей причине — ноги не работали.
Я их чувствовала, но они просто не слушались. Покалывали, но при этом ощущались как под лидокаином. Вроде бы прикосновения чувствуешь, но конечность словно чужая.
А бред все страшнее и страшнее, однако.
Попыталась пошевелить ногами. Ну не то чтобы совсем результата не было. Но и не спринтер, скажем прямо.
Пальцы шевелились так, как будто были не момим. Ну или словно я от наркоза отходила.
Хотя стоило признать, пальцы и правда были не мои. Как и все ноги в целом.
Осмотрев свое тело, я пришла к неутешительным выводам, что оно вообще-то чужое. Намного стройнее, оттенок кожи немного другой. Да и рыжие волосы, разбросанные по подушкам, мне не принадлежали.
Ладно. Допустим. В бреду еще и не такое бывает.