В основном беседа шла о близких принцев: о матушке Дария, которая по словам генерала аш Одо коротает свои дни в каком-то закрытом целительном центре со всем комфортом, несмотря на свои былые проступки; о каком-то суперкрутом артефакторе Грегори, общем знакомом Райлана и Лилии, который экспериментирует со своим внешним видом… Эван поделился беспокойством о здоровье своей внучатой тётки, которой почти пять веков. Алделл сейш Адари с мягкой улыбкой заверил названного «сына», что сильные драконицы способны прожить больше шести веков, упомнив бабушку генерала Дария и известного магистра хастенской академии леди Бекрашесс.

Фамилия показалась мне знакомой. Я поднапрягла память и вспомнила, где встречала её. Тесса Бекрашесс! В библиотеке Глассар-холла я читала её труды. Теорию о том, для чего Боги-драконы пришли на Уграс. Занимательная брошюрка с красивыми картинками и лёгким слогом.

У Кевина Алделл спросил о развитии Элерона. Видимо, император был в курсе, что ничего боле этого «сына» не заботит. Задал вопрос о генерале Коррине, а получив ответ на него, тут же покачал головой, сетуя, что его побратим оказался весьма увлечённым наукой наместником.

Кевин же, отвечая об отце, изо всех сил пытался не морщиться. Я заметила это, так как сидела рядом с Хильсадаром.

Это насторожило. Каким же Коррин должен быть отцом, что молодой дракон настолько не желает распространяться о нём!?

«Хм… видимо правильно я отказалась от затеи пообщаться с великим умом Греиджа…»

Разговор плавно перетёк к Таис, у которой сейш Адари спросил о её самочувствии и предположительной дате родов.

В этот момент мне отчётливо был виден анфас правителя, и я отметила, насколько грустные у него глаза в этот момент.

«Оно и понятно. Остался совсем один. Без жены и без сына… чему тут радоваться?»

Только однажды взгляд императора изменил эмоцию. Когда мужчина столкнулся глазами с жгучей брюнеткой Агатой. Синее длинное платье с золотой вышивкой и драгоценными камнями по лифу очень шло девушке. А чёрные густые локоны подчёркивали хрупкость идалии, преобразовывая образ острой на язык стервы в мягкую и утончённую скромницу. Ну, прям обнять и плакать, какая непорочная тихоня! Глазки потупила и хлоп-хлоп ими в пол! С другой стороны, судя по всему, император таких любит. Для чего ей ещё так безупречно играть «не себя»?

– Агата, как твоя матушка поживает? – правитель не обделил вниманием и свою подопечную, хоть она уже три года как стала бывшей.

«Мама?! – меня бомбило от любопытства. – Третья идалия?! Почему о ней ничего не писалось в газетах?! Я почти всю периодику за последние двадцать лет перешерстила! Ничего о ней не нашла!»