– Знаешь, мне так хотелось тебе верить… верить, что в этом мире, где кругом тайны, интриги, ложь, есть тот единственный, кто искренен в своих чувствах… но, наверное, я слишком многого хочу. Рассчитывать найти доверие, честность, понимание там, где правит бал сила и власть было непростительной глупостью с моей стороны… – Доэран сжал меня в объятиях, молча, лишь в его глазах плясало безумное пламя.

Вырываться не стала, в его руках было спокойно и надёжно, несмотря ни на что.

Так мы и замерли на несколько мгновений в тишине, настолько пронзительной и острой, что биение наших сердец, звучащих в одном ритме, раздавлось слишком громко.

– Я не умею просить прощения, – всё же заговорил он, – будь на твоём месте любая другая, в знак извинения я бы подарил украшения, ткани, наряды, выезд… но ты особенная, Аэрита, ты абсолютно равнодушна ко всем проявлениям богатства и статуса, ты смотришь куда глубже, а я… мне сложно признавать свои промахи, сложно говорить о том, что спрятано в глубине души… Но и если я не скажу об этом, я потеряю тот свет в твоих глазах, который загорается в них при взгляде на меня. Я понимаю о чём ты говоришь, душа моя, о несуразном предсказании провидцев о пробуждении древней крови в роду Тшерийских. Тэйрин не мог тебе не сказать об этом…

– И зная, что твой кузен расскажет мне всё и подставит тебя, ты всё равно дал ему эту возможность? – я уже промолчу, что и его матушка к этому вопросу свою изящную руку приложила.

– Я верю в тебя, родная, верю в твои чувства, в твою проницательность и ум. А в предсказания не особо… и ты была права, как бы мне не хотелось, но у тебя действительно был выбор.

Тихонечко фыркнула в камзол Тшерийского. Посмотрите только, какое благородство! Какое-то несвоевременное только.

– Я должен сам был рассказать об этом предсказание, но подходящего момента не было, да и отвлекало что-то постоянно… – раскаялся во всех грехах Тшерийский.

– Лорд Тэйрин предложил мне императорский венец и весь Шеридар, – с лукавой улыбкой призналась Нортхэрду, любуясь его плотно сжатыми губами, линией подбородка, нахмуренными бровями, и диким демоническим пламенем, сжигающим мужчину изнутри.

– Мне нечего тебе предложить, душа моя, всё, что у меня есть и так твоё: моё сердце, моя любовь и моя жизнь, – просто сказал он, и я почему-то ему поверила… дура, наверное. Но сила, родовая сила Эйшар, серебристой волной отозвалась на мои чувства, заключая Тшерийского в ласковые обьятия и буквально впитываясь в замерзшего мужчину.

Так же, как пламя высшего демона ярко проявляло эмоции своего хозяина, моя сила решила показать истинные чувства своей хозяйки.