Это заставило меня задуматься. Расстраивает ли он меня? Наверное, да. В последнее время я не могла дать себе времени на долгие размышления, но знала: я не хотела бы прожить так всю жизнь.

— Да, — прямо отвечаю, задирая голову. — Я не хочу постоянно гадать, что у тебя в голове, почему ты в одну минуту притягиваешь меня, а в другую отталкиваешь. Я хочу быть с тобой. Но я точно не хочу выходить за тебя замуж только потому, что это «разумно».

— Я тоже не хочу, чтобы ты выходила за меня замуж только потому, что это «разумно»! — сердито говорит он, отступая и садясь в своё кресло. Но его руки всё ещё оставались на мне. Лёгкое движение — и вот я уже сижу у него на коленях, справляясь со вспышкой смущения, пока он обнимает меня обеими руками. — Я отчаянно желаю, чтобы ты сама хотела этого. Но с твоей рациональностью я не знал, как спросить. Я хочу назвать тебя своей, хочу, чтобы никто не смел даже смотреть на тебя, не говоря уже о том, чтобы пытаться завладеть тобой. Проклятье, я не могу даже подойти и поддержать тебя после всего произошедшего, не рискуя твоей репутацией. Это сводит меня с ума!

Его слова, как сладкий мёд, разлились по моему израненному, полному сомнений сердцу. Вот почему он не начал с этого?

Развернувшись в его руках, я вцепилась в его жёсткие волосы, притягивая к себе, и впилась в горячие мужские губы. Тело подо мной мгновенно напряглось, руки сжали меня почти до боли, широкие ладони подняли за рёбра, чтобы я села чуть удобнее.

— Теперь ты уже не злишься на меня? — довольно пробормотал он, не отрываясь от моих губ. Одна его ладонь скользнула на мои ягодицы, притягивая меня ближе, другая оказалась в моих волосах, нежно массируя голову. — Знала бы ты, насколько я тебя обожаю: злую, обиженную, счастливую — любую.

Я тихо застонала, когда наши языки встретились. В комнате стало жарче, я делала глубокие вдохи, наслаждаясь его запахом — запахом возбужденного, нетерпеливого мужчины, огромного, но такого нежного со мной. Тело тут же отозвалось таким знакомым спазмом, напряжением.

— Это значит «да»? — он снова притянул меня к себе, бедрами к своему паху, резко выдыхая и всматриваясь в мое лицо темными глазами. Но, не дождавшись ответа, поцеловал меня в шею, в плечо, и, нервничая из-за моего молчания, укусил. — Талира…

— Это «нет», Тео, — впервые назвала я его сокращенным именем. Он растерялся, отодвинулся, в его глазах мелькнула беспомощность, которую я никогда раньше не видела. Однако через мгновение герцог взял себя в руки.

— В смысле? — нахмурившись, спросил он, с трудом справляясь с возбуждением. А в следующий миг в его голосе зазвучала боль: — Талира, почему?