Ну и пусть.

— Талира, — я оборачиваюсь у самого выхода. Отец пристально смотрит на меня, словно ищет что-то свое, что-то знакомое, в моем лице. — Я любил твою мать, как никого и никогда. Просто так сложилось.

— Не лгите. С детьми любимых так не поступают, — мой голос звучит холодно, отстранённо.

— Я ненавижу тебя, в этом ты права. Вернее, ненавидел до недавнего момента. Ты была слабым, никчёмным существом, отнявшим у меня Айгис.

Я ничего не отвечаю. Мы выходим, не попрощавшись, чувствуя, что покидаем логово врага. А впрочем, разве это не так?

— Яра? Ярочка! — как только мы оказываемся во дворе, к подруге подходят пожилые мужчина и женщина, но она буквально отшатывается от них. — Ты что же, забыла, что мы для тебя сделали? Мы вырастили тебя, дали крышу над головой!

— Чего вам надо? — усмехаюсь я, принимая помощь Тео, чтобы взобраться на Корицу.

Тётя Яры, та самая, что перестала её кормить в возрасте десяти лет, отправив маленькую девочку искать себе работу, неожиданно доброжелательно мне улыбается.

— Ну что вы, герцогинюшка. Мы люди простые, не нужно вам думать о наших заботах. Мы просто хотим вновь воссоединиться с Ярой. Мы вырастили её, дали крышу над головой. Мне сказали, что она живёт почти как принцесса, в отдельных покоях. А в Синей Трясине, говорят, даже можно отстроить себе дом…

— Я не хочу видеть вас в Синей Трясине, — жёстко отвечаю я. — И Яру не доставайте, если она не хочет с вами общаться. Я прекрасно помню, как вы с ней обращались.

Тётя Яры отшатывается, но за моей спиной подруга облегчённо вздыхает, явно не желая разговаривать с родственниками сама.

«Герцогинюшка»… надо же, как они заговорили. И ведь они прекрасно помнят меня. Неужели надеялись, что я куплюсь на лесть?

На землях барона де Фэрн действительно находится могила моей матери. Заброшенная, неухоженная, в том месте, где хоронят мелких преступников, тех, у кого нет семьи, или просто неопознанных личностей.

Если бы отец действительно любил мою мать, она никогда бы не была захоронена в таком месте.

Нет.

Отец любил себя, любил ощущение собственной значимости рядом с Айгис — такой необычной, красивой, будоражащей его сознание и воображение всех, кто её видел.

«Айгис Силварис» — гласила надпись на старой, покосившейся деревянной доске, стоявшей в качестве поминального камня у изголовья её могилы. Я осторожно поправляю деревяшку и вдруг чувствую лёгкое прикосновение к своему плечу.

Тео стоит рядом, пытаясь поддержать меня. Слова вообще даются ему нелегко, особенно когда речь идёт об эмоциях. Но он старается. Как и я. А ещё… мы прекрасно понимаем друг друга без слов — в делах, в постели, в мести. Умение действовать быстро вытесняет у нас любую хандру.