— Я не могу оставить Орина сейчас…

***

Совсем крохотный ребёнок, куда слабее остальных. Он постоянно кашлял, и казалось, не выживет снаружи и минуты. Синье, для которой Орин был чудом — ребёнком, рождённым тогда, когда она уже не надеялась стать матерью, — не отходила от него ни на шаг и теперь не могла помогать другим женщинам на полях.

А Дайнар… он совсем ничего не мог. Только сражаться, как и я. И хотя он устанавливал множество ловушек, проверять их не успевал — с его ногой он передвигался слишком медленно.

Я рассматривала Орина как диковинку — никогда прежде не видела таких маленьких детей. Если даже ребёнок, рождённый в клане, нормальный ребёнок аборигенов, был таким слабым — что же ждало полукровок? И как выходили нас с Райленом, если доктор Ларссон без конца твердил, что мы слабее самого ничтожного ребёнка аборигенов?

Орин снова закашлял, и Синье вновь устремилась к нему с отваром. Это происходило каждый час, а иногда и чаще — женщина едва спала.

Какие у неё шансы добыть налог для ярла?

За три дня пребывания здесь я поняла, насколько серьёзные проблемы у этих людей, тех, кто с дури, не иначе, решили не проезжать мимо раненой грязной девицы в кустах.

— Я могу отправиться на охоту, — произнесла я. — Добыть вам шкур и мяса. Хотя бы частично отплатить за вашу доброту.