Она объясняла медленно, показывала сама, поправляла, если было нужно. В какой-то момент даже взяла мою руку в свои, и вид её сухих, натруженных ладоней напротив моих — молодых, без единой мозоли — сломал что-то во мне.

***

А сегодня я смотрела на остатки скамейки, что стояла рядом с домом, и не могла сдержать дрожь, сотрясавшую всё моё тело.

— Дайнар никогда бы не оставил клан и всегда следовал приказам! Даже без ноги он был сильнее половины воинов нашего ярла! — Гроа, одна из наших соседок, следовала за мной с самой середины деревни… точнее, того, что от неё осталось. Её собственный дом, как и все остальные, был уничтожен.

— Разве ярл Гудрун не присягнул Райлену Объединяющему добровольно? — хрипло, едва слышно, произнесла я.

— Наш ярл никогда бы так не поступил, ты же знаешь. Они готовили ловушку.

Ловушку… Как же плохо такие ловушки заканчивались для других.

— Он был здесь? Ярл Райлен?

— Нет, конечно! Послал своих воинов. А те даже не стали слушать крики обычных жителей — вырезали всех, кто был у них на пути! Разве нам жеж есть разница, кто наш ярл? Может, этот новый Объединяющий и получше был бы!

Женщина осеклась, увидев моё выражение, и тут же прижала ладонь ко рту.

— Прости… Конечно же, воины не предают своих. И Дайнар не предавал, несмотря на все конфликты! Мне сказали, что он погиб как герой… А Синье пыталась убежать…

Я зажала руками уши, не желая слышать её дальше, и согнулась пополам.

Разве возможна такая боль?

Мир стал огромным, холодным, чужим и пустым. Я никогда больше не услышу материнских наставлений Синье. Никогда не услышу, как Дайнар защищает меня от Скора, как говорит, что я достойна большего, и что он никогда не даст своего благословения на брак с этим ублюдком. Никогда не услышу, как Синье ругает Дайнара за то, что он называет себя бесполезным.

Никогда.