Эта страшная мысль продолжала возвращаться, пока Райлен полностью не уничтожил проход своей чудовищной силой — так, чтобы никто и никогда больше не смог попасть на ту поляну.

Справилась бы я одна? И что бы осталось от меня?

— И что теперь? — Скор, впечатлённый силой Райлена, обретал всё большую уверенность. Обещание Райлена вселяло в него веру в правильность сделанного выбора — даже смерть многих его подельников не смущала его.

— Мы вернёмся в деревню. И ты расскажешь всем, что произошло на самом деле, — холодно произнёс Райлен.

В деревню мы возвращались громко, шумно, не скрываясь. Райлен даже снёс несколько деревьев своей силой, явно стремясь привлечь внимание. В Тулле к нашему возвращению людей было немного, но всё же больше, чем тогда, когда мы отправлялись в восточный лес — шесть или семь часов назад. Видимо, многие пришли из соседних селений.

Райлена узнавали, разумеется — как же иначе. Так же, как и Скора, и меня тоже. Люди расступались перед нами, открывая путь на то место, где некогда располагалась главная торговая площадь, прямо перед высоким домом ярла.

Ничего из этого, конечно, уже не существовало.

У Райлена не было глашатая, но он и не собирался произносить длинные речи. Представления ему были не нужны.

— Меня зовут Райлен из клана Блэкторн. Ваш бывший ярл, Гудрун, присягнул мне на верность после того, как убил вашего соседа — Дайнара, — громко начал он.

Ни один человек не осмелился ему возразить. Они видели его силу в лесу, слышали о ней, а вид изуродованного Скора тоже не внушал уверенности.

— Рассказывай! — приказал Рей.

Скор, зло сверкнув глазами, вышел вперёд и заговорил. Так, будто имел полное право на смерть десятков людей — обычных мирных жителей. Будто имел право сжигать деревню.

Он пересказал всё почти так, как это делал Пораррин, добавив несколько деталей. Гудрун обещал ему деревню. Обещал и меня — выдать замуж, обещал детей с магией. Этим объяснялось потепление в их отношениях с Дайнаром и Синье в последнее время, пока Гудрун не напился и не сорвался, как водилось с его дурным нравом.

Гудрун присягнул Райлену, и велел сыну сделать то же самое. Но Скор считал, что Тулле должна быть свободной — так он говорил людям. На деле же — просто не хотел расставаться с властью, которая под Райленом ему была не суждена.

Скор недооценил влияние Гудруна, веря, что войско подчинится только ему. А Гудрун — недооценил самого Скора. И в этой борьбе за власть сгорела деревня, погибли десятки невинных жителей. Но Скор преподнёс это так, будто сражался за свободу клана. Как подобает настоящему сыну Севера. Как, мол, завещали предки.