Он появился тогда, когда я ещё была обнажена, смывая с себя пот, грязь и чужую кровь. Ледяная вода ручья, впадающего в реку, казалась особенно приятной — и я без жалости очищала кожу, снова и снова, наслаждаясь почти болезненным холодом.

Синье жива. Она справится. Она сильная. Она выживет.

И от этой мысли на моём лице появилась лёгкая, несмелая улыбка. Нельзя, неверное, позволять себе надеяться.

Шерстяное полотенце упало сверху — и горячие, крепкие руки не позволили мне обернуться. Это был Райлен. Я узнавала и его прикосновения, и запах, и даже его чёртову тень и это ощущение за моей спиной. Он растирал мои плечи — быстро, настойчиво, словно опасался, что я замёрзну насмерть. Но при этом мужчина не касался моей кожи напрямую, только через полотенце.

— Отпусти, я сама, — сказала я, перехватывая край ткани, и он послушно отстранился.

Я сделала шаг в сторону, резко обернулась — не позволяя себе думать о стеснении или волнении. После всего, что мы прошли, это казалось даже нелепым. Тем более — мы уже делили постель.

Райлен был так же обнажён, как и я, на его плечах лежало похожее полотенце. Капельки ледяной воды стекали по смуглой коже, испаряясь на ней. Я проследила взглядом за одной — как она скатилась по ключицам, потом по груди, дошла до живота, скользнула по рельефу мышц, тазовым косточкам…

Рей был возбуждён. Очень. И я поняла, что разглядываю его слишком откровенно, слишком долго. Под моим взглядом он становится еще больше, прямо как тогда — в нашу единственную ночь.

— Дани, — хрипло произнёс он, будто лаская моё имя. — Дани…

Я благодарна, Райлену, очень.

За Тулле. Я никогда бы не справилась одна, и, возможно, просто сломалась бы под тяжестью событий, случившихся в моём бывшем клане.

Райлен был рядом на каждом шагу, вытаскивал меня из ужаса, в котором я тонула.

Но это не означало, что я забыла всё, что было до этого.

— Ты стала такой красивой, Дани, такой яркой. Ты смотришь на меня — и не краснеешь, не смущаешься, будто имеешь право. Мысль о том, что ты так же смотрела на других мужчин, сводит меня с ума…

Его голос внезапно становится резким, осыпается, будто ломается под тяжестью собственных мыслей. Он подходит ближе и медленно тянет руку, не зная, куда её положить.

Горящие глаза скользят по моему телу — с груди на живот, ниже — и вновь поднимаются к лицу.

— Дани… О чём ты думаешь, Дани? — он делает ещё шаг, сглатывает неловко.

— О том, что я благодарна тебе, — отвечаю я хрипло, не в силах отвести взгляд от его потемневших, штормовых глаз.