– Это всё что я мог… не дать тебе умереть. У меня не было другого выбора, родная… Просто не было,– глухо ответил Алан, погрузившись вглубь себя. – Я смирился с тем, что… я навсегда останусь монстром в твоих глазах. И если бы я дал тебе, хоть одну поблажку,…то ни я, ни ты больше не смогли бы взять себя в руки. Я это очень чётко осознавал. Входя в тренировочный зал, я поклялся, что не сверну с дороги пока твоё преобразование не завершиться, как бы тяжело мне ни было… Но когда я увидел во что превратил твоё тело… я чуть не умер на месте… Как же я ненавидел себя в тот момент. Мне хотелось просто отрубить себе руки, сжечь себя в огне,…но и это было для меня роскошью… Я также ясно осознавал, что без меня ты не выживешь… Мы были как сиамские близнецы: один жив пока жив другой, – и никак иначе.

– Но…ты так восхищённо смотрел на меня тогда,…что мне показалось…

– Я был восхищён твоей стойкостью, твоей силой духа: ты не опустилась до истерик, апатии, агрессии. Уже в первый день ты показала потрясающий результат, что дало мне робкую надежду на то, что ты всё выдержишь… И твоя регенерация…это было словно чудо: такая быстрая. И это притом, что твой организм был истощён.

– Почему же тогда ты дал мне настолько тяжёлые нагрузки? Первая неделя меня просто размозжила, пропустила через мясорубку. Я думала,…что не выдержу… – тихо закончила я.

– Это было необходимо…Твой организм начал очень быстро и агрессивно мутировать. Входить в ритм было некогда… Мы все должны были тогда увидеть твой предел, увидеть реакцию твоего тела, чтобы грамотно рассчитать необходимые нагрузки и дальнейшее развитие ситуации. Ошибаться было нельзя…Ты первая, сумевшая пройти всё до конца…

– Значит ни у кого не было уверенности, что я выживу? – сглотнула вязкую слюну я, покрепче прижимаясь к мужу.

– Не было… После первой недели врачи давали тридцать процентов на благоприятный исход. Но я верил, что ты сможешь. Мы сможем. И ты продолжала всех поражать! Снова и снова: ты вставала и падала и снова вставала. Ты не сдавалась, преодолевая всё. Я не мог тебя подвести! Ты много раз была на грани душевного выгорания. И мне приходилось тебя злить, тормошить твоего внутреннего зверя (который уже неоднократно проявлял себя), чтобы ты вновь находила в себе силы сражаться за свою жизнь… Жалость в тот момент окончательно бы тебя уничтожила, понимаешь? Я просто не мог обнять тебя, сказав, что всё будет хорошо, а потом вновь кнутом погнать в зал. Твоя психика этого бы просто не выдержала…

– Моя психика практически не выдержала твоего раздвоения личности, когда по ночам ты страстно меня любил, добиваясь от меня бурной разрядки. Целовал, ласкал меня, а потом утром вновь холодный взгляд и суровый голос. Вот где у меня чуть крыша не поехала… – вздохнула я, поводя пальчиком по его груди.