– Значит, мне не сотрут память, и я и дальше буду твоей женой? – всё ещё не веря своему счастью, спросила я, стараясь, успокоиться.

– Никто ничего с тобой больше не сделает! Ты теперь эшари, забыла? А я говорил тебе, что не все эшари способны к продолжению рода. Поэтому от тебя никто больше не в праве этого требовать, – уверенно сказал Алан.

– А ты? Зачем тебе жена не способная родить ребёнка? – тихо спросила я. Да, сейчас не лучшее время затевать подобный разговор, но…так уж вышло. Я сама спросила, а теперь боюсь услышать ответ. Я зажмурилась, и заткнула бы уши, если бы смогла.

– Ты жива, ты любишь меня – это всё что мне нужно для счастья, – искренне ответил Алан и поцеловал мои зажмуренные глаза. – Пожалуйста, поверь мне. Ты столько выдержала не для того чтобы сейчас убивать себя подобными мыслями и сомнениями. Посмотри на меня.

Я робко открыла глаза. Он улыбался. Улыбался нежной, любящей, всепрощающей улыбкой. Неужели это правда? Неужели я ему нужна сама по себе? Но ведь он так хотел стать отцом, так ждал этого события…А я…Прости меня, Алан, что не смогла…Я правда хотела…хотела…

– Рина, ты чуть не умерла у меня на руках… Я до сих пор не могу спокойно закрыть глаза: эта картина каждый раз встаёт перед ними. Я чуть не убил тебя…и не один раз… После всего этого ада ты простила меня, ты любишь меня и позволяешь любить в ответ. Прошу, не требуй от себя невозможного, потому что, я этого, точно, делать не буду. Если судьбе будет угодно, и ты когда-нибудь подаришь нам ребёнка, – это будет большим подарком небес. Но если этого не случится, я обещаю тебе, что никогда не буду упрекать тебя в этом, у меня даже мысли такой не появится. Давай просто постараемся быть счастливыми, не изводя себя ненужными упрёками.

– Ты, правда, веришь, что мы будем счастливы? И старейшины ничего от нас не потребуют? А твои родители? – никак не могла успокоиться я. Поверить в то, что мы сможем жить дальше спокойно без оглядки и страха, мне было сложно. Слишком долго я жила под гнётом страха никогда не стать матерью и быть покинутой Аланом. А видеть постоянную, но тщательно скрываемую тревогу в глазах его родителей с каждым годом было всё невыносимее. Чувство вины слишком велико. Оно убивало меня все эти годы, и я не уверена, что смогу жить дальше как ни в чём не бывало. Моё же личное желание стать матерью, я стараюсь загнать в самую глубину своей души, потому что это слишком больно.

– Рина, Рина, успокойся. Я верю, что мы будем счастливы. Осталось, теперь, и тебе поверить в это, и тогда ничто не сможет нам помешать. Вместе мы – сила, разве ты ещё не убедилась в этом? – И Алан приподняв моё лицо за подбородок, пристально посмотрел мне в глаза. На пару мгновений я даже забыла, о чём мы говорим: я просто утонула в его глазах. Поэтому просто кивнула, готовая согласиться со всем, что он сказал или скажет в дальнейшем. – О родителях можешь не беспокоиться: они поймут. Они так переживали за нас всё это время. Представляю, как они обрадуются, узнав, что все, наконец, закончилось. Алан вздохнул: