- Сражаться! – срывающимся голосом произнес Час. – Не сдаваться и сражаться. С негодяями. Со злом! А там - будь, что будет.

- Ага, - хмыкнул Малин. – Мне матушка всегда говорит. Представь себе, говорит, сыночек, что мы все – благородные мухи. Ну, те, что трудятся, работают, не садятся на дерьмо.

- Пчелы, что ли? – нахмурился гоблин.

- Да хоть и пчелы, - махнул рукой гном. – Но без жал. Пчелы, которые трудятся, но не могут жалить. А зло – это вот я. Ну, матушка так говорила. Мол, она зло. Стоит на кухне с мухобойкой. И что ты будешь делать?

- Все равно, - стиснул зубы мальчишка.

- Согласен, - кивнул Малин. – Все равно.

- Вот, - Джим покопался в сумке и неожиданно обнаружил и ту фотографию Эмили, на обороте к которой был приклеен портрет маленького мальчишки. – Кажется, это мой прототип.

- Похоже, это ты и есть, - заметил Себастьян и протянул фотографию Мии. – Посмотри.

- Точно, - улыбнулась она. – Везет же тебе! У тебя есть детская фотография.

- У тебя тоже полно, - махнул рукой Себастьян. – Достаточно добраться до детских фотографий твоего прототипа.

- Одно лицо! – вытаращил глаза гоблин.

- Похож, - согласился Малин и перевернул фотографию. – А эту девушку я знаю. Это Эмили. Девочка с моста. Ты ведь ее ищешь?

- Ее, - кивнул Джим, забирая фотографию. – Кстати, она и Патрокл – одно и то же. Кокон!

- Твою же мать, - вытаращил глаза Малин. – А я при нем чего только не говорил... Ругался. Хорошо хоть не облегчался. Впрочем, не уверен...

- Зачем ты ее ищешь, дружечка? - спросил гоблин.

- Сначала это было моей работой, - сказал Джим. – Потом – моим интересом и даже как будто моим долгом. А теперь мне кажется...

Он помолчал, окинул друзей долгим взглядом и наконец сказал:

- А теперь мне кажется, что я не могу без нее жить.

- Да уж, - хмыкнул Себастьян. – Если бы это было сценарием очередной серии нашего сериала, я бы его забраковал. Какой-то женский роман получается. Мелодрама с соплями. А у нас был детективный ситком!

- Вечно ты во что-нибудь вляпаешься, - протянула Миа. – Хотя влюбился ты впервые.