- Наверное, у меня было мало времени, - сказал Джим. – По моим подсчетам, мне еще нет трех недель. Этого недостаточно? Но, кажется, мне больше никто не нужен.

- Красивая, - прошептал гоблин.

- Ничего так, - скорчил гримасу мальчишка. – А она хоть тебя знает?

- Она знает, что я есть, - кивнул Джим. – И видела меня, когда была... Патроклом. И вроде бы была в этом поезде. Думаю, я увижу ее в депо. Или чуть позже.

- И что ты будешь делать, если она тебе откажет? – спросил Себастьян.

- Знаешь, - Джим задумался. – Это уже будет сцена после титров. Лучше скажи мне, как вы связывались с Гансом? Или здесь работают телефоны?

- Вот, - Миа вытащила из декольте белое перо. – Я не поняла, что это значит, но он сказал, что это перо Гавриила.

- И что вы с ним делаете? – спросил Джим. – Пишите, щекочите, говорите в него? Что?

- Ничего, - пожала плечами Миа. – Мы просто держим его при себе. И он все слышит.

- Знать бы еще, что это такое… Гавриил… - заметил Джим. – Красивое перышко.

- Совсем недавно у нас были красивые ботинки, - подал голос гоблин. – С ними все кончилось не очень хорошо.

- Стоп! – оживился Малин. – А кто еще недавно хотел остаться в том будуаре?

- Да ладно, - махнул рукой гоблин. – Не принимай мою придурь всерьез. Страсть – это одно, а счастье – совсем другое.

- Нет! – раздался удивленный голос Фрэнка. – Вы только посмотрите! Сидел в кухне вагона-ресторана и жрал торты из холодильника!

Машинист втолкнул в тендер вымазанного в бисквите и сливочном креме толстяка.

- Я оставил пару вагонов, один из них – вагон ресторан, и вот.

Фрэнк развел руками.

- Простите, сладкое – моя слабость, - вздохнул толстяк. – Джеймс Лаки Бейкер к вашим услугам. Бог мой. Какое счастье! Себастьян! Миа! Вы здесь? Я спасен!

- Твою же мать, - окаменела Миа.

- Чтоб я сдох, - кивнул Себастьян.