Я подняла глаза и увидела нависшую надо мной Матушку-Землю, такую же прекрасную и причудливую, как прежде, ее многочисленные хвосты извивались, как змеи. Я поднялась и сразу почувствовала, что мышцы напрягаются иначе. Мне не хотелось есть, пить. Я не устала. Я не была растеряна.
Я просто
Периферическим зрением я заметила свет. Опустила взгляд.
Шрамы! Шрамы остались на месте – Матушка-Земля предупреждала, что я сохраню часть своей смертности, – вот только они… сияли!
Раскрыв рот, я прикоснулась к сверкающему кольцу света вокруг меня, эбеновая рука прошла сквозь пурпур и розовый, фиалковый и аквамарин, циановый и салатовый. Цвета дрогнули, мягкие и сияющие, и я с восхищением их разглядывала.
В тот момент я увидела – почувствовала – всю свою силу, свой могучий потенциал. Словно мир стал моим холстом, а я – краской, которая никогда не выцветет и не потрескается, которая может раскрыть красоту во всех ее проявлениях. Красоту, способную облегчать боль и придавать силы отчаявшимся, вдохновлять умы и унимать тревоги.
Красоту – силу, – способную остановить древнейшую войну.
Матушка-Земля шагнула ко мне и одела в сланец и серебро, затем повесила на лоб жемчужное ожерелье.
«Подарок от Терета», – нежно объяснила она.
Я коснулась жемчужины. В серебряной бусинке отражались мои собственные глаза – темно-серый цвет радужки не изменился, но белки сияли, словно они не белые вовсе, а сотканы из
– Получилось? – прошептала я.
Похожая на оленью морда слегка нырнула вниз.
«Да. Ты не божок и не полубогиня, юная Айя, а нечто совершенно иное».
Эмоции сдавливали грудь, как от слишком глубокого вдоха.
– Бессмертная?
Вновь нырок.
«Покуда ты сама этого хочешь».
Повернувшись, я взглянула в небо. Было утро, но Солнце закрывала сероватая дымка. Он был недостаточно ярким. От страха грудь словно пронзило копье, а мое сияние вспыхнуло оттенком кобальта.