– И это хорошо, мистер Мансель. – Они быстро спустились по лестнице.
Оуэйну казалось, что его в жизни не называли «мистер Мансель», но эти слова разбудили память. Его отца так называли. Его отец… он не мог толком вспомнить, как тот выглядел. Он был выше его. С усами.
Чем сильнее Оуэйн старался ухватиться за воспоминание, тем быстрей оно выцветало, пока не осталось лишь странным привкусом на задней стенке горла. От этого вкуса ему стало грустно. Этот вкус подкормил тьму, сокрытую в его голове, пусть и совсем немножко.
Они вышли на улицу, утреннее солнце слепило. Шаг Миры ускорился, и Оуэйн побежал трусцой, чтобы поспевать. Она больше ничего не говорила, хоть и шла, не поднимая головы. Довела его до широкой дороги, ведущей к докам.
Затем она повернулась к деревьям и исчезла, давая Оуэйну самостоятельно пробежать оставшееся до убежища расстояние.
* * *
Хюльда подкинула в крохотный костерок палки, которые Батист собрал ночью.
Она почти закончила ломать палки о колено, уже налившееся синяками, игнорируя состояние своего платья и гадая, сколько же ей придется выносить этот образ жизни, как вдруг в комнатку скользнула мисс Тэйлор.
– О! – воскликнула Хюльда, тут же отругав себя за громкость. Отбросив палку и вытерев руки о юбку, которая уже, возможно, никогда не станет чистой, она поправилась: – Прошу, скажите, что оно у вас.
Мисс Тэйлор улыбнулась и подняла вверх сложенный листок бумаги. Облегчение волной нахлынуло на Хюльду.
Они собрались вокруг одной из бочек, и мисс Тэйлор открыла записку.
Мисс Тэйлор вчера связалась с секретаршей, и мисс Стиверус выручила их, оставив расписание мистера Уокера и мистера Бэйли в изгибе ветвей одного дерева. Склонив головы, Хюльда и мисс Тэйлор вместе его прочитали. Там была пометка о том, что мисс Ричардс в выходные отбывает в Англию. Желудок Хюльды ухнул куда-то вниз. Значит ли это, что мистер Бэйли официально получил должность директора?