Дядя Эрик бросил недовольный взгляд на Берта.

– Выговор, разумеется, сделаю, но тебе, Эля…

Я достала из сумки включенный диктофон и повторила:

– Выговор?

Дядя Эрик побледнел. Он-то прекрасно знал, как у нас в семье жонглируют знанием законов. А ещё – как мы любим, чтобы всё было правильно. Господин Стерн неподкупен – на этот счёт обожали проходиться журналисты несколько лет назад, когда отец только занял кресло гендиректора.

– Эля, если мы дадим этому делу ход, я буду вынужден отразить твой поступок в отчёте по практике. Ты ослушалась приказа Верховного мага. Ты мне солгала. Это серьёзно, Эля.

Я улыбнулась.

– Конечно, отражайте. Тогда в своём я напишу, что у вас один артефактор на весь сектор, и тот практикант. И что вас это совершенно устраивает. Ладно?

Дядя Эрик попытался выключить диктофон – сначала магией, потом вручную. Я, откинувшись на спинку кресла, наблюдала. Видимо, дядя Эрик был в отчаянии, потому что глупо воевать с техникой артефактора, когда ты сам волшебник другой специализации – проиграешь.

– Вы же не серьёзно, – подал голос Берт.

Мы оба повернулись к нему. Дядя Эрик медленно выдохнул, как раненый зверь. Или как Рью ночью.

– Эля, ты понимаешь, что твоя жалоба сломает Берту жизнь? Посмотри на него. Вы же подружились!

Берт потрясённо взглянул на меня. Он, конечно, не понимал – он же не был знаком с моей семьёй. И не знал, что, если дядя Эрик сейчас ничего не сделает, я вернусь с практики и затаскаю его по судам, причём с удовольствием.

Я тоже посмотрела на Берта. Он называл меня катастрофой, поддерживал, защищал, мы собирались обменяться номерами и общаться после практики. Да, мы и правда подружились. Он, наверное, был неплохим человеком во всём, что не касалось драконов – и даже здесь у него было оправдание: его сестра.

Я поёжилась.

– Эля, вот что мы сейчас сделаем, – ласковым тоном начал дядя Эрик. – Ты выключишь эту твою штуку. Потом мы всё обсу…

– Нет, я не буду отзывать жалобу. Вы Верховный маг. В вашем ведомстве чуть не замучили дракона. Я буду свидетельствовать.

Берт уехал в тот же день. Слухи по питомнику разносятся быстро, и уже к вечеру все были в курсе, что это я его подставила. В столовой, стоило мне зайти, воцарилась гробовая тишина. Боевые маги, с которыми я раньше сидела, смотрели с таким гневом, что без слов было ясно: мне больше не рады. Я пожала плечами и устроилась за дальним столом. В любом случае, мне нужно было подумать.

На следующее утро дядя Эрик вызвал меня сразу после завтрака и намекнул, что не рады мне теперь во всём питомнике, и практику можно закончить пораньше. Разумеется, с отличием – я же тут пахала за пятерых. Не пора ли мне домой?