– Я бы стал придираться лишь потому, что в итоге мы оба не оказались бы обнажены.

Ния поджала губы, знакомое раздражение, которое он в ней разбудил, поднялось на поверхность. Но она начинала понимать эту игру.

– Зачем ты на самом деле пришел, Алос?

Он долго смотрел на нее, еле слышный звук мерцающих в комнате свечей был единственным фоном для этого момента.

– Следующая часть нашего путешествия может оказаться самой трудной, – в конце концов признал он. – И хотя ты, конечно, доказала свою преданность, помогая мне найти фрагменты Призматического камня, я обнаружил, что, когда в важные моменты члены моей команды не доверяют друг другу, все идет наперекосяк. Когда мы прибудем на Священный остров, искать камень будем только мы с тобой. Кинтра не пойдет за нами.

– Это ты к чему?

– Ты мне не доверяешь.

Ния фыркнула:

– Конечно, нет.

– Я бы хотел это исправить.

– И как, о потерянные боги, ты собираешься это сделать? Ты ужасный человек.

Даже когда слова сорвались с ее губ, Ния знала, что теперь они не совсем правдивы. Но она действовала рефлекторно, так, как они всегда разговаривали друг с другом. Язвили, враждебно подначивая друг друга.

Ния все еще не знала, как вести себя теперь, когда они с Алосом стали практически союзниками, хотя и начала переживать о завершении этой миссии по совершенно иным причинам, чем обретение свободы. Она не могла допустить, чтобы народ Эсрома постигла ужасная участь, не могла позволить, чтобы Арион оказался во власти злых существ, наполнявших верхние части Адилора. Саму Нию можно было причислить к ним, как и Алоса.

Каждый мир заслуживает собственного убежища. Во что превратится Адилор без своего?

– Не буду спорить с тобой в этом вопросе, – сказал Алос, его тон стал жестче. – Да, я совершал ужасные поступки и буду совершать в будущем. Но есть… причины, по которым моя жизнь была направлена по этому пути, пути, который я принял.

– И скажи на милость, в чем же причина?

– Арион.

Мурашки пробежали по рукам Нии, когда он произнес имя своего брата. Неужели он наконец поделится тем, о чем она гадала с самого Эсрома? Ния молча ждала, чувствуя, как пена в ее ванне оседает.

– Арион родился весной, в новолуние, – сказал Алос, его взгляд затуманился воспоминаниями, когда он посмотрел в угол комнаты. – День, который, как говорили, был благословенным временем для того, чтобы принести новую жизнь в наше королевство. Но он родился слабым и худым, носил в себе болезнь, как утверждали наши лекари. И все же живой, он дышал на руках моей матери. Стоило мне его увидеть, как я полюбил его. Он был моим младшим братом, и в тот момент я понял, что моя роль, более важная роль, чем роль короля, которым мне суждено было стать, – защищать его. Арион… – На губах Алоса появилась грустная улыбка. Ту, которую Ния никогда прежде у него не видела. – Ну, если ты считаешь меня упрямым, то Арион превзошел меня в десять раз. Я удивлялся, что наши лекари не догадались раньше, ведь все, что они ему запрещали, он делал. Арион обожал плавать и почти каждый день таскал меня на наш частный пляж, чтобы поплескаться в волнах. Тогда он очень интересовался Адилором. Мы смотрели на небо, зная, что, несмотря на облака, между нами и остальным миром находится целый океан. Он любил спрашивать меня, как я думаю, что находится там, наверху. Что там было такого страшного и плохого, что Эсром испуганно прятался в нашем пузыре. Я признавался, что не знаю, но наши родители и Верховные сурбы мудры, а значит, имели на то свои причины. Тогда я еще не знал, сколько угроз таится наверху. И что однажды я стану одной из них. – Алос замолчал, Ния смотрела, как он лениво потирает то место на мизинце, где когда-то было кольцо. Ее сердце сжималось от услышанного, и она начала понимать, что будет дальше. – Ему было одиннадцать, когда мы узнали о его редком заболевании крови, – сказал Алос, его голос звучал грубо. – Пулькса – так оно называется. К тому времени, когда появляются настоящие симптомы, уже слишком поздно, или так сообщили моей семье. «Ничего нельзя сделать. Нам очень жаль». Это все, что сказали наши лекари. Все тщетно, – нахмурившись, пробурчал Алос. – Но я не мог с этим смириться. Арион был таким добрым, отзывчивым, он так любил жизнь, как он мог быть тем, кому суждено попасть в Забвение, а не я? – Алос посмотрел на Нию, его горящий взгляд умолял ее ответить на вопрос, который, казалось, преследовал его годами. Ее охватило чувство беспомощности. – В итоге именно Иксо подсказал мне способ спасти моего брата, – продолжал объяснять Алос. – Способ, который позволил бы жить нам обоим. Я должен был совершить настолько ужасное предательство, что меня вычеркнули бы из истории Эсрома и исключили из линии наследования престола. Тогда Верховные сурбы призвали бы древнюю запретную магию, чтобы спасти моего брата. Отсрочить смерть, позволив ему стать королем, сохранить род Карек и все заклинания, которые крепко привязаны к Эсрому за века правления нашей семьи. Мне почти не пришлось раздумывать над выбором. В ту же ночь я украл одну из самых важных вещей в Эсроме. Я забрал сердце Эсрома и ушел. Лишь много лет спустя, после того как Призматический камень был разделен и продан, я узнал цену того, что обманом лишил Забвение желанной души.