Но к этому гневу примешивалось и что-то еще. Что-то… гораздо более приятное. Ощущение тысячи маленьких светлячков, порхающих внутри меня вместе с бабочками, возникало каждый раз, когда я бросал косой взгляд на Хелену. Как она тонула в моем свитере, рукава которого были засучены. Если бы ее нежные пальцы не держали края манжет, руки Хелены затерялись бы в ткани.

Когда она заметила, что я смотрю на нее, повернула голову. Ее спутанные пряди пепельного цвета касались ключиц. Мне нравилась ее новая прическа. Она подходила ей. Сильная. Мятежная. Своенравная.

– Что?

– Ничего.

Мы поднялись по лестнице, но я не останавливался ни на секунду, пока мы не достигли верхнего этажа.

– Куда мы идем? – спросила Хелена.

– Подожди.

– Я так зла на Деклана. – Она сжала руки в кулаки. – Он лгал мне прямо в лицо. Он…

– Давай не будем говорить о нем. Не сейчас. Или никогда. Пусть он… пусть он станет историей. Деклан не заслуживает роли в настоящем, Хелена.

Она боролась с собой, но в конце концов кивнула.

– Было ли что-нибудь еще интересное на собрании, когда я ушла?

– Я вышел вскоре после тебя, но нет. – Я схватил ее за запястье, чтобы направить в другую сторону, и пошел по направлению к тяжелому гобелену в конце коридора. – Они продолжали спорить.

– О чем?

– Бог и мир. Они всегда находят какой-нибудь повод. – Хелена подняла бровь. – И некоторые по-прежнему больше всего на свете хотят убить тебя. Гилберт, например. – Я рассмеялся. – Некоторые, кажется, реально боятся тебя.

– Ты говоришь так, будто это ненормально.

– Думаешь?

– Почему тебя это забавляет?

– Не забавляет.

– Уголок твоего рта дернулся.

– Нисколько.