Мужчина спокойно прошел вперед, даже не обернувшись и не проверив, иду ли я за ним. Потом остановился перед руинами дома, чей фундамент теперь был отдан на откуп жаркому пламени. Он тлел, в то время как все вокруг продолжало полыхать.

На земле, свернувшись калачиком, лежала женщина. Она, рыдая, прижимала к себе безжизненное тельце младенца. Только ее плач слышался среди треска огня.

«У всех нас сломленное прошлое, – прошелестел голос из-под капюшона. – Тьма привлекает скорбь. Горестные стенания – услада для ее ушей. Все, кто принимает в себя Тьму, сначала познают утрату, а после получают ее благословение».

Неужели это Аена? Я вспомнила похожее видение, тогда Безликая на краткий миг сбросила защиту и дала мне доступ к своему разуму. Она точно так же прижимала к себе мертвого младенца перед горящим городом – это был первый и единственный раз, когда я испытала к ней сочувствие.

«Аена познала утрату, но ее горе отличалось от твоего. Твой брат был достаточно взрослым, чтобы его можно было воскресить, ему доставало собственной силы воли, позволившей обрести свободу. У дитя Аены такой возможности не было. Ее дочь навсегда останется младенцем: никогда не вырастет и никогда не поймет, что случилось. И это знание разрывало сердце Аены. Усижу были ведомы подобные муки, однако источник его разума отравлялся чересчур долго, чтобы можно было вернуть ему здравый рассудок».

«Вы все работали сообща…»

«Нет. Мы преследовали одни и те же цели, но к их достижению стремились любой ценой независимо друг от друга. Как и ты, Тия. Твои соратницы пытались скрыть от тебя правду. Ради сохранения своих замыслов они готовы убить тебя. Из всех аш, владеющих Тьмой, только ты разыскиваешь сердце сумрака».