– Эдан ушел, потому что я обманула его, – перебила я. – И не сказала ему, кем стала. Прямо как не сказала тебе. Если кому и стоит не доверять, так это мне.

Лицо отца побледнело.

– Майя, сейчас не время для сказок. Это на тебя не похоже.

– Ты знаешь, что это правда. Папа, ты же заметил изменения…

– Я заметил, еще когда ты вернулась домой, – тихо сказал он. – Твои глаза выглядели так, будто весь блеск исчез из них навсегда. Я винил чародея в твоем несчастье.

Что я могла сказать, чтобы утешить его?

– Это не слухи, – прошептала я. – Но таков мой выбор.

– Твой выбор? Сначала твоя мама, затем двое сыновей, – сдавленно произнес он. – Отец не должен хоронить своих детей, Майя.

Мое горло обожгло от грусти. Я хотела поплакать вместе с ним, но слезы не шли. От морозного воздуха с моих губ поднялся завиток пара.

– Мне жаль, папа. Если я не вернусь, будь добр к Эдану. Кетону не помешает еще один брат, а Эдану… у него никого не осталось в этом мире.

Папины глаза затуманились от слез, которые он пытался сдержать.

– Ты любишь его. Значит, это о нем говорила твоя мать. Он – тот человек, с которым ты связана, в этой жизни и в следующей.

– Да.

Снова пошел снег. Я вытянула руку и наблюдала, как снежинки тают, падая на мою ладонь. Внизу тлел костер, его шипение было единственным звуком в ночи, помимо чириканья птиц. Угли у моих ног мерцали, как гаснущие звезды.

– Тогда пусть твое сердце обретет покой, – наконец сказал папа. – Кем бы ты ни стала, ты всегда будешь моей Майей. Всегда будешь моей сильной девочкой.

От того, что отец понял меня, с моих плеч словно сняли груз.

– Спасибо, папа. Спасибо.

Глава 32

Глава 32

С другой стороны реки Цзинань трижды прозвучал горн шаньсэня – каждый раз так оглушительно, что на наших шлемах задрожал снег.