Платье стало ярче, когда я протянула руку к Эдану, но он отступил, и его место занял император Ханюцзинь.

В его глазах читалось изумление. Усмешка сошла с губ, и он поднял мое лицо за подбородок, как в тюремной камере.

– Какая замечательная трансформация, – сказал Ханюцзинь, изучая меня со всех сторон. – Теперь я понимаю, почему тебя приняли за саму Аману. Пройдись-ка.

Мои ноги отяжелели, но я повиновалась, делая один крошечный шажок за другим и крутясь перед императором, чтобы все могли меня рассмотреть. Их взгляды следили за каждым моим движением, упиваясь сиянием платья.

И хоть я знала, как работали чары императора Ханюцзиня, их силе было сложно противостоять. То, что я однажды приняла за харизму, на самом деле было властностью – она буквально лилась из императора, и больше всего – когда он находился рядом с Эданом. Мой разум мог ему сопротивляться, но не тело. Император сказал мне покружиться – я послушалась. Сказал взять его за руку – я послушалась. Коснулся моего лица – и я позволила.

Эдан наблюдал за нами, убрав руки за спину. Его челюсти напряглись; он злился на императора за то, что тот использовал чары для манипулирования мною. И на себя – за то, что не мог положить этому конец.

– Вы по-прежнему сомневаетесь, что это платья Аманы? – спросил Ханюцзинь. – Только такая магия могла превратить простую девушку, как Майя Тамарин, в богиню.

Лорд Сина и леди Сарнай ничего не ответили. Свет от моего платья плясал в их глазах, но не наполнял их восторгом. Лишь мукой.

– Покажи нам силу Аманы, Майя, – голос императора звенел авторитетностью, но от его звука я напряглась.

– Ваше величество, – перебил Эдан. – Эти платья не созданы для нашего мира.

– Тихо! – прохрипел император.

Амулет Эдана раскачивался на его халате, но теперь он мерцал, как другие кулоны, особенно в сиянии моего платья.

«Именем света и крови звезд, которыми он связан, твоя любовь будет свободна», – сказала Амана.

Эдан однажды упоминал, что стал чародеем, выпив кровь звезд. Что браслет на его запястье появился после того, как он дал обет на островах Лапзура.

Мой взгляд переместился с амулета на императорском поясе к браслету Эдана. Может ли все быть так просто?

– Майя Тамарин, – вновь обратился император Ханюцзинь, – покажи нам силу Аманы.

Во мне воспел свет. Я выпущу могущество платьев, но не для императора, а для Эдана. Моя решимость возросла, и ткань засияла даже ярче, чем прежде, с потрясающим серебристым сверканием, которое затмевало собой все. Мой разум вскипел и закружился от такого количества силы, и я даже не почувствовала, когда Эдан взял меня за плечи, не услышала, как рассмеялся император Ханюцзинь или закричала леди Сарнай.