Как же я раньше этого не замечала? Эта хищная грация не могла принадлежать человеку.

Или, быть может, он всегда скрывал ее, а сейчас в этом больше нет необходимости.

– …разгадываешь тайны. Угрожаешь мне этим пистолетиком. Жаль, что ты упустила один момент: подменыши – это эльфы, а эльфов можно убить только…

– Железом, аконитом или оружием, сделанным эльфами. – Развернув к нему боковую часть пистолета, я показала механизм, слишком искусный, чтобы быть сделанным человеком.

Он замер. В его широких глазах читалось искреннее удивление.

Но вместо победы я почувствовала лишь пронзительную боль. Она согнула меня пополам, выжав из моих глаз слезы. Я еле сдержала стон – не хочу, чтобы он наслаждался моими страданиями.

– Сделанным эльфами, придурок, – пробурчала я. – А теперь проваливай.

– Хм. – Кожу вокруг его глаз прорезали морщинки, но он не отступил. – Кошка показала свои коготки. Восхитительно. А-то я стоял здесь и думал, какая ты пришла беспомощная и неподготовленная. Но… – Сначала приподнялись его брови, а затем то же самое сделали и уголки его губ. – Но этот запах. – Он глухо засмеялся, и этот смех снова и снова эхом отдавался в моих ушах, вызывая головокружение. – Ах, ты глупая девчонка. Ты приняла яд. Это что, муки совести из-за убийства прекрасного Бастарда из Тенебриса?

– Я поняла, что ты не Кавендиш. – От каждого сказанного слова у меня пот струился по спине. Комната медленно кружилась, в такт моему пульсу. – Я поняла, что это приведет к войне.

– И чтобы он не принял яд, ты не придумала ничего лучше, чем самой наброситься на бокал и все за него выпить? Как романтично. И как трагично. – Он подошел еще на шаг ближе, и мне пришлось отступить к столу и опереться на него, чему я была очень благодарна.

– И все же, – продолжал он, – я и не ожидал ничего другого от женщины, которая в первый день предстала передо мной. Которая была в таком отчаянии, что даже отвечала на мои прикосновения. – Его странные глаза с белыми зрачками скользили по мне, задерживаясь на волосах и глубоком вырезе мантии.

Тем не менее он держался на расстоянии вытянутой руки, чему я была очень рада. Руки онемели, и я уже совсем не чувствовала пистолет. Если бы он ударил по нему, то наверняка выбил бы его.

– Неудивительно, что он так легко позволил тебе принять вместо него яд. – Он усмехнулся, в складке возле его носа читалось презрение. – Убивать себя ради существа, которому на тебя наплевать и которое никогда не сможет тебя полюбить. Какая жалость.

– Это неправда. – Бастиан рассказывал мне о войне, развязанной во имя любви. Стиснув зубы, я подняла голову. – Эльфы умеют любить.