Он улыбнулся мне, пропуская вперед, как это сделал бы джентльмен, и я рассмеялась от этого жеста, потому что это совершенно не подходило его суровому внешнему виду. Путанная борода, растянутая шапка и массивное телосложение, которое можно было хорошо разглядеть, несмотря на толстую куртку, все это делало его жест немного смешным.

Я спустилась по двум ступенькам в пивную. Дерево скрипело под моими ботинками, и многие головы повернулись в мою сторону. В основном за столами сидели мужчины, суровые мужчины, рабочие.

Меня охватило чувство, что я нахожусь в неправильном месте. Это не мой мир, и выходить куда-то по вечерам – не мое. Как ведет себя независимый человек в пивной? Или быть независимой просто неправильно?

Джонатан взял у меня пальто, и мы сели за свободный столик в задней части заведения.

Неуверенно протиснувшись в своей широкой юбке, я села на грубую деревянную скамейку, что представлялось достаточно трудным, и не удивилась, когда Тобиас и Джонатан сели по правую и левую стороны от меня.

Мистер Рид сел на стул напротив меня, и я, наморщив лоб, задумалась, почему я не сделала того же вместо того, чтобы ютиться сзади на такой узкой скамье, на которой мужчины рядом со мной не могли были соблюдать необходимое расстояние. Но сейчас было уже поздно, я уж точно не стала бы жаловаться только для того, чтобы он смог сказать, что мне не нужно было идти с ними.

Я доверила мужчинам сделать заказ, в то время как Тобиас пообещал мне, что здесь я смогу попробовать лучшее пиво в Англии. На мое замечание, что мне не с чем сравнивать, потому как я никогда не пила пиво, он изумленно распахнул глаза и заявил, что я никогда по-настоящему не жила.

Настроение было приподнятое, и это помогло мне приглушить мою поднявшуюся нервозность. Мистер Рид не говорил много, держался в стороне от разговоров, даже когда его братья неоднократно пытались его вовлечь.

Он был именно тем замкнутым, угрюмым парнем, каким был днем в библиотеке, и почему-то меня это раздражало. Я немного надеялась, что он больше проявит себя. В конце концов, это была его семья.

Но он намеренно отдалился от них, и, когда он вытащил книгу, мне захотелось громко упрекнуть его за его наглость.

Но я этого не сделала, так как именно в этот момент я могла узнать в нем себя. Я видела себя в гостиной со своими родителями. Когда сестры моей матери приезжали в гости, я не делала ничего другого, кроме как разбиралась с Жюлем Верном. Их всех задело мое пренебрежительное отношение, а я называла их в своей голове глупыми болтушками. Я была ничем не лучше мистера Рида, и это заставило меня задуматься.