– Я повела себя по-детски и накричала на него, потому что он не хотел понимать, что связь между нами закончится плохо. – Я неосознанно прикусила нижнюю губу.

– Ты в этом уверена? – спросила мать, сложив руки на коленях.

– Да, уверена, – ответила я, радуясь осознанию хотя бы этого факта. Как бы я ни запуталась, я точно знала, как поступить с мистером Бойлем. Я не хотела быть с ним, и это никогда не изменится. Это решение не зависело от чувств, которые я питала к мистеру Риду.

Моя мать вновь глубоко и громко вздохнула, и я поняла, что она думает. Она внутренне попрощалась с прекрасной свадьбой, которую уже распланировала для нас с мистером Бойлем, и строила планы на все остальные неудачные попытки сводничества.

– Я должна признаться, что последнюю неделю была очень разочарована. Ты никогда не проявляла такой привязанности к какому-либо мужчине, как к мистеру Бойлю, – по-деловому начала мать.

Такая откровенность, с которой мы только что столкнулись, была новой для нас обеих, и это действительно было хорошо.

– Я думала, что он тот самый. Мужчина, который сделал бы тебя счастливой, – продолжила она, и в ее голосе появилась легкая мечтательность. Но затем она покачала головой, и желание в ней погасло. – Но после того, как я полночи просидела с твоей тетей у камина и она рассказала, как себя чувствует девушка, когда встречает мужчину, а потом замечает, что он не тот, я кое-что поняла, – объяснила она, к моему большому удивлению. Я словно оцепенела и с нетерпением ждала, что за этим последует. – Например, что мы еще более разные, чем я всегда думала. И что я, наверное, была той девушкой, которая могла отдать свое сердце очень быстро, – произнесла она, слегка пристыженно глядя на свои руки. – Твой отец был первым мужчиной, который начал ухаживать за мной, и я буквально сразу же упала ему в объятия. Не пойми меня неправильно, я люблю твоего отца, – заверила она меня и одарила меня робкой улыбкой. – Но я поняла, что никогда в своей жизни не была особо привередливой. – Она сделала паузу, казалось, не зная, куда деть руки, и потому потянулась к чайнику, чтобы налить мне чай. – Не такой, как ты, моя дорогая, – добавила она, и теперь пришлось вздохнуть мне.

Такая честность чуть не убила меня, и в то же время я задалась вопросом, почему мы не завели этот разговор много лет назад.

– Я не привередлива, мама. Я просто неудачница, – выдавила я то, что давило мне на грудь со вчерашнего дня, наблюдая, как темный чай льется из чайника в чашку. Я сглотнула комок, образовавшийся у меня в горле, одновременно проклиная свою зацикленность на том, чтобы сидеть здесь и жалеть себя. Как можно было быть такой жалкой?