– Что здесь происходит? – с волнением вырвалось из уст моей матери, и в ее голосе слышался страх.

Я не ответила, стараясь не смотреть на нее и глядя только на мистера Бойля, который так же смотрел на меня в ответ. Он тоже молчал, но его глаза говорили больше тысячи слов.

– Твой крик слышно в салоне. Что на тебя нашло? – потребовала ответа мать, и я отвела взгляд. Я видела все, что мне нужно было знать.

– Я хочу домой, – только сказала я, понимая, что я ужасный человек. Такой ужасный, что мистер Бойль был убежден, что такая, как я, не заслуживала любви.

И он был прав.

Глава тридцать шестая, в которой моя мама смеялась

Глава тридцать шестая, в которой моя мама смеялась

Я проснулась, когда услышала шаги в коридоре, и мне потребовалось время, прежде чем я поняла, где находилась. Все-таки комната была мне знакома, и, узнав голос матери, я поняла, что была в доме дяди.

Мы вернулись домой на карете, после того как я потребовала покинуть салон Винтерглоу как можно скорее.

Тетя Лиллиан наверняка раз десять извинилась перед миссис Винтерглоу за наш столь ранний отъезд, а та только понимающе улыбалась и бросала на меня и племянника жалостливые взгляды.

Я чувствовала себя несчастной до глубины души, когда дядя помог мне сесть в карету, и я опустилась на мягкое сиденье.

Мать попыталась расспросить меня, чтобы понять, что произошло, но тетя Лиллиан вмешалась и предложила обсудить все это завтра утром.

Удовлетворенная этим, мать села рядом со мной и успокаивающе держала меня за руку, пока мы молча ехали домой.

У нас забрали пальто, и я, быстро извинившись, сразу же исчезла в комнате для гостей наверху.

Ощущение, что я сделала что-то ужасное, преследовало меня, сжимало сердце, а в голове уже не осталось логических мыслей. Я сорвала с себя красное платье, и ткань поддалась под моей грубой хваткой, шов на лифе разошелся.

Все же это слишком хорошо соответствовало моему настроению, и поэтому я оставила платье лежать на полу, сняла слишком тугой корсет и наконец смогла вздохнуть свободно.

Я слишком быстро заполнила воздухом легкие и дышала, пока у меня не закружилась голова, а затем свернулась калачиком на кровати.

Этот вечер обессилил меня сильнее, чем должен был, и я знала почему. Я могла бы утверждать, что это из-за мистера Бойля и его разбитого сердца. Но это была бы только половина правды.

Потому что на самом деле меня сломал взгляд, которым он посмотрел на меня в последний раз. В нем были разочарование, гнев и боль и, что самое ужасное: презрение. Потому что он увидел, какая я на самом деле.