Она и забыла, как много хороших воспоминаний прячется под другими – жуткими.

– Саксони, – сказала Карам, – смотри.

Она указала пальцем куда-то вдаль. Саксони с неистово бьющимся сердцем проследила за ее взглядом.

Мастерица знала, кого сейчас увидит. Она четырнадцать лет молилась об этом дне.

Вея Акинтола была прекрасна.

Ее руки были испещрены узором из регалий. Коротко подстриженные волосы не скрывали ни решительный абрис подбородка, ни россыпь веснушек у нее на лбу – такого же медного оттенка, как и ее глаза. Вея выглядела воздушной и сильной. Пурпурное платье, словно ветер, колыхалось, обтекая смуглое тело.

Видеть Вею было все равно, что смотреться в зеркало. Саксони передалось так много от матери – и улыбка, и мелкие веснушки, которые так нравились Карам. Даже то, как шагала Вея – упруго, словно готовясь встретить все, что пошлет ей навстречу этот мир.

На руках она несла маленького Малика. Саксони не смогла удержаться от слез.

Ее брат. Живой, улыбающийся, когда мать Саксони крепко обнимала его, словно не в силах опустить наземь. Малик выглядел таким крошечным, что Саксони вновь испытала острый приступ скорби – ведь она потеряла их обоих.

Это был худший день в ее жизни.

Они только что отпраздновали пятый день рождения Малика. И хотя Саксони была лишь на год старше, амджа позволила ей сделать талисман для его браслета с регалиями. Это было обычаем – носить браслет, пока Мастер не достигнет своей полной силы. Хотя Малик уже сейчас мог насылать маленькие наваждения.

Он уже очень хорошо умел забираться к людям в головы.

– Это твои родные, – промолвила Карам.

Она сплела пальцы с пальцами Саксони. Спутницы смотрели издали, как Малик снова и снова создает между своими крошечными ладошками световой шар, а потом развеивает его. В это время амджа подошла к Вее и зашептала что-то ей на ухо.

– Она похожа на воительницу, – заметила Карам, глядя на мать Саксони. Это была самая лучшая оценка, которую девушка могла дать человеку. – А Малик похож на воплощенную неприятность, – добавила Карам и засмеялась. Саксони засмеялась вместе с нею.

В пять лет Малик уже был шустрым. Одним лишь взглядом больших карих глаз он мог уломать любого сделать что угодно. Саксони не сомневалась, что он вырастет в самого несносного младшего брата, какого только можно вообразить. И даже за это Мастерица будет любить его.

Она любила бы Малика, кем бы он ни стал.

Девушка представила, как Малик будет безжалостно дразнить его, когда освоит какое-нибудь заклинание раньше нее. Как она начнет бранить его, одновременно пытаясь скрыть гордую улыбку. Зекия постарается помирить их, а мать будет смотреть на все это.