– Вам нездоровится, Ваше Величество? – послышался над головой тревожный голос Беккета.

– Все в порядке, – ответила Исбэль, тщетно пытаясь выпрямить спину. Она быстро бросила попытки вернуть себе осанку, гордость ее слишком устала.

– Пришли, – услышала она сквозь туман страха. И впервые оглянулась.

Исбэль стояла посреди обшарпанной комнатушки, судя по обширной печи и чугунной плите – тюремной кухни. Стены были такие же облупленные, с яркой желтизной на крошащейся штукатурке. Из открытого настежь окна пахло морем, но первенство занимали все-таки запахи сырости и еды. На массивных столах возвышалась гора кастрюль, тарелок и лоханей. Мытьём их, видимо, никто не занимался, раз Исбэль не разглядела чистой посуды. За плитой стоял полный повар, взъерошенный, в засаленном сюртуке, без передника и колпака. Повара Исбэль в нем признала из-за комплекции и огромной поварешке, которую он успел вытащить из вместительной бадьи с похлебкой, дымившейся на плите.

В углу, у окна, сидел сгорбившийся Пентри и что-то чистил. С одной стороны у него стоял большой таз с картошкой, с другой, прямо на полу, холмиком возвышалась тонкая грязная кожура.

– Пентри! – завопила королева, напугав не только присутствующих, но и рыцарей позади.

Только успел тот поднять удивленную физиономию, как на него тут же обрушился королевский ураган из объятий.

– Пентри! Это же ты! – Исбэль оглянулась, обнажая улыбку, сиявшую тысячами солнц – Вы же видите его, правда?!

Поварешка застыла над внушительным пузом, истекая каплями жидкой похлёбки. Щекастый, высокий и не в меру дородный повар выпучил удивительно круглые глаза. Наверное, он был просто сильно удивлен.

– Так точно, Ваше Величество… Это определенно Пентри, – только и смог сказать повар, поспешно стряхивая с поварешки капли пахучей похлебки.

– Что же ты тут делаешь? – вцепилась Исбэль в Пентри, стаскивая его с хлюпкого табурета. Тот всем своим видом вызывал жалость – мужчина не страшился женщин, но внезапных королев определенно побаивался.

– Картоплю чищу… – обескураженно ответил тот.

В кухню втиснулся маленький поварёнок, пытаясь удержать в руках бочку с квашеной капустой, она была едва меньше его и от этого он изрядно пыхтел. Повар дал поварешкой ему по лбу, и они вместе вышли, мальчишка даже не поставил бочку на пол.

Стащив с табурета Пентри, Исбэль сомкнула за его спиной пальцы и повисла на шее. Отстранилась она только после отчаянных слов ключника, не смевшего пошевелиться:

– Ваше Величество, мне трудно дышать.

Исбэль взяла его руки в свои. Тогда, в темнице, ей вовсе не показалось. На одной руке у него пальцев было больше, чем нужно – шесть, а на другой меньше – всего четыре. Пентри говорил тогда, что ему нравится, когда на руках его все десять.