– Надо же, действительно все десять, подумать только! – лихорадочному возбуждению Исбэль не было конца и края. – Ну как, Пентри, как ты поживаешь?

– Картоплю… чищу…

Пентри спас ей жизнь. Часто еда, которую он прижимал к телу под полами широкой рубахи пахла не едой, а самим Пентри. Этот запах Исбэль напоминал о надежде. Под пологом темноты мужчина вываливал ей на подол яйца и печеный картофель, была однажды даже куропатка. Делал он это настолько искусно, что даже надзиратели за спиной не замечали ничего – свет факела был слишком тусклый, а руки Пентри слишком умелы.

– Боги, Пентри, у меня нет ничего с собой, чтобы отблагодарить тебя, – радостно верещала Исбэль, – Но вот, посмотри. У меня есть браслет, – девушка отцепила золотую цепочку, усыпанную мелкими рубинами, – Возьми ее. Делай с ней что хочешь, можешь даже продать. Как же я рада тебя видеть!

– Ваше Величество, зачем… Да я и сбыть не знаю, как ее… – говорил Пентри, а руки его сами тянулись к браслету и хватались за него, всеми шестью пальцами. Как сбыть ее Пентри, конечно же, знал, но не хотел раскрывать себя с неприглядной стороны перед королевой, – Но, если вашей светлости угодно… Только ради вас. Какие чистые рубины… Золота с них выйдет немало.

Исбэль наблюдала, как пристально Пентри разглядывает рубины и душа ее пела. В ее груди сейчас порхало столько мотыльков, что они могли унести ее далеко-далеко, к самому солнцу.

Глава 33. Око бури

Глава 33. Око бури

Раздался громкий всплеск – Исбэль опять сползла в воду, та наполнила ноздри, заставив ее фыркнуть, словно лошадь. Утром она опять наелась пирожных и сон застал ее аккурат во время омовения. Солнце окончательно утвердилось на небе, прежде чем Исбэль вдоволь наспалась – запах благовоний всегда не в меру расслаблял ее. Впрочем, плавать могла она и до вечера, и даже сморщенные подушечки пальцев ее не останавливали. Сделав большой вдох, Исбэль нырнула золотой рыбкой в пахучий отвар из лаванды, цитрона и розмарина и вернулась на поверхность уже с улыбкой на лице. Вода каплями плескалась на деревянный пол, тут же впитываясь в рыхлую древесину. Свет широких окон, выходящих на сбитые от латных сабатонов лестницы, винтом извивавшихся к морю, играл с прядями рыжих локонов. Наверняка, они бы полыхали, как и всегда, если бы не были такими мокрыми. Отвары сделали волосы блестящими, словно начищенное медное блюдо. В бадью к тому же добавили добрую пинту отвара полыни – у Пентри обнаружились вши.

Громко хлопнув тяжёлой дубовой дверью, вошли две служанки – Марта и Бертранс. Они занесли ведра теплой воды, заполнив до краев бадью из крепкой осины. По поверхности воды прошла рябь – Исбэль не любила, когда дверь так сильно хлопает.