Интересно, будет ли у меня когда-нибудь возможность снова стать Мэрой.

– Кэмерон, я хочу, чтобы ты еще раз мне это показала, – говорит Кэл, указав на вращающийся план тюрьмы Коррос. – Остальные, как следует поешьте и потренируйтесь. Когда буря утихнет, собираемся во дворе.

Прочие вытягиваются по стойке смирно, не в силах ослушаться. Я училась говорить как принцесса, а Кэл всегда умел говорить как генерал. Он отдает приказы. У принца это хорошо получается – так его воспитывали. А теперь, когда у Кэла появилась миссия, определенная задача помимо маскировки и вылазок за новичками, все остальное отходит на второй план. Даже я. Никто не мешает ему сидеть и строить планы. Бронзовые глаза Кэла горят, отражая слабое свечение иллюзии, как будто она его заворожила. Гаррик стоит у него за спиной, послушно поддерживая картинку.

Я не иду вслед за остальными новокровками в глубь Ущелья, в туннели и норы, где можно потренироваться, не боясь повредить друг другу. Вместо этого я бросаю вызов буре и выхожу наружу, позволяя ледяному дождю окатить меня с головы до ног. Тепло Кэла остается позади.

«Я – девочка-молния».

Темные тучи, полные дождя и снега, кружатся над головой. Нимф или буря сумели бы с ними справиться. Будучи Мариэной, я лгала и говорила, что моя мать была бурей из Дома Нолле. Она могла управлять погодой, как я могу управлять электричеством. В Чаше Костей я призвала множество молний с неба, и они раскололи фиолетовый щит надо мной, защитив нас с Кэлом от приближавшихся солдат Мэйвена. Меня это ослабило, но теперь я сильна. Я должна быть сильной.

Я стою, прищурившись и не обращая внимания на обжигающе ледяные капли. Они проникают сквозь толстую зимнюю куртку, холодят пальцы на руках и на ногах, но те не немеют. Я чувствую все, что должна, от пульсирующей сети электричества под кожей до той штуковины за облаками, которая медленно бьется, как черное сердце. Она усиливается, по мере того как я сосредотачиваюсь на ней, и словно кровоточит. Нити статического электричества тянутся от вихря, который я пока не вижу, и сливаются с низкими дождевыми облаками. Волосы у меня на шее встают дыбом, когда новая буря обретает форму, треща энергией. Настоящая гроза. Я стискиваю кулак, надежно удерживая то, что создала, и надеюсь, что оно отзовется.

Первый удар грома напоминает чуть слышный ропот. За ним следует слабая молния, которая падает где-то в долине, еле видимая сквозь пелену снега и дождя. Следующая – уже сильнее. Она переплетена фиолетовым и белым. Я ахаю при этом зрелище, одновременно от гордости и утомления. Каждый удар молнии – восхитительное ощущение, но он вытягивает из меня ровно столько силы, сколько содержит.