Затем наступает часть, которой я боюсь больше всего и против которой так возражала. Но Кэл выразился недвусмысленно: нам надо разделиться. Осмотреть как можно больше блоков, освободить как можно больше пленников, а главное, вывести их живыми. Поэтому я двигаюсь через толпу новокровок, против течения. Кэмерон – рядом со мной. Она бросает ключ через плечо, и Килорн ловко ловит его. Он провожает нас взглядом, не смея моргнуть. Возможно, он видит меня в последний раз, и мы оба это понимаем.

Кэл движется следом. Я чувствую его тепло за несколько метров. Он расплавляет мостик позади нас – теперь мы отрезаны от остальных. Когда мы доходим до противоположной двери, на которой написано «Командный центр», Кэмерон начинает возиться с электронным замком. Я могу только стоять и смотреть на Килорна и Шейда, запоминая их лица. Кета, Никс и Дармиан вбегают в блок, спасаясь от солдат, которых больше не в силах удерживать. За ними влетают пули, рикошетя от металла и от тела Никса. И вновь мир замедляется, и я мечтаю о том, чтобы он совсем остановился. Жаль, что Джона нет здесь – он сказал бы мне, что делать, заверил, что я приняла верное решение.

Я узнала бы, кто погибнет.

Горячая, почти обжигающая рука касается моей щеки и заставляет отвернуться от остальных.

– Сосредоточься, – говорит Кэл, пристально глядя мне в глаза. – Мэра, сейчас тебе придется про них забыть. Не сомневайся в том, что делаешь.

Я едва могу кивнуть. Едва могу ответить.

– Да.

Тюремный блок за спиной пустеет. Замок искрит, и дверь открывается.

Кэл вталкивает внутрь нас обеих, и я падаю на кафельный пол. Тело реагирует быстрее мозга, и вокруг меня вспыхивают искры. Они отгоняют мысли о Шейде и Килорне. Остаются только командный центр по ту сторону коридора и то, что я должна сделать.

Как и сказала Кэмерон, это треугольное помещение из непробиваемого рифленого алмазного стекла, полное пультов управления и экранов. В нем шесть суетящихся солдат и такие же металлические двери, как в тюремном блоке. Всего три, по одной в каждой стене. Я подбегаю к первой, ожидая, что она откроется и что солдаты внутри оправдают мои ожидания. Как ни странно, они остаются на местах и смотрят на меня широко раскрытыми, полными страха глазами. Я бью кулаком по двери, наслаждаясь болью, которая пронизывает руку.

– Открывайся! – кричу я, как будто слова могут что-то изменить.

Ближайший ко мне солдат вздрагивает и шарахается к стене. У него тоже капитанская нашивка.

– Не надо! – восклицает он, вскинув руку, чтобы успокоить товарищей.

Наверху начинает вопить сирена.