– И зачем же вы прилетели? – спрашивает Айрел, продолжая язвительно, демонически улыбаться.

Он плавно делает шаг к нам. Этот шаг будет последним.

– Снимите шлемы, пожалуйста.

– Нет, – отвечаю я.

А потом, легко вздохнув, овладеваю камерами, направленными на нас. Когда Айрел открывает рот, чтобы крикнуть, я выдыхаю, и камеры взрываются фонтаном искр, как фейерверки. Лампы начинают мигать, то погружая коридор в непроглядную тьму, то озаряя ослепительно ярким светом. Мы к этому готовы. А охрана нет.

По плитке бежит пламя, озаряя белый кафель странными танцующими отблесками. Оно преграждает двери и вздымается до потолка, заперев солдат в вестибюле с нами. Один из них, нимф Озанос, торопливо призывает влагу из воздуха, но ее недостаточно, чтобы бороться с жарким огнем Кэла. На меня бросается камнешкур – его кожа на глазах превращается в камень – однако врезается в стену по имени Никс Марстен. К нему присоединяется Дармиан, и двое неуязвимых новокровок разрывают Серебряного на части. Остальные справляются не хуже. Кета уничтожает тельки из Дома Провоса, заставив его сердце взорваться внутри тела. Женщина из Дома Хэйвена изо всех сил борется с темнотой, используя свою способность, чтобы превращать тени в черный туман, который внезапно взрывается ослепительно ярким светом. Даже шлемы не способны уберечь нас от этого сияния, и мне приходится зажмуриться. Открыв глаза, я вижу, что Хэйвен лежит на полу, с глубокой раной в шее. Изо рта у нее течет на кафель серебряная кровь, а над убитой стоит мой брат, с ножом в руке. Позади него Игри, упав на колени, хватается за голову и вопит.

– Я ничего не вижу! – рыдает он, раздирая себе лицо, и кровь смешивается со слезами. – Я ничего не вижу! Что случилось? Что это? Кто вы?!

Кэмерон первой сбрасывает шлем. Она еще никогда никого не убивала, даже во время побега. Об этом свидетельствует ужас, которым она охвачена. Но Кэмерон не сдается. Не знаю, что придает ей сил – отвага или злоба. Она усиливает нажим, пока человек на полу не перестает плакать, царапать себя ногтями, дышать. Он умирает с широко раскрытыми глазами, глядя в пустоту, ослепший и оглохший. Наверное, так чувствуют себя погребенные заживо.

Все заканчивается через несколько минут. Двенадцать солдат лежат мертвыми на полу – одни сгорели, других убило электричеством, третьи застрелены, у четвертых разбиты головы. Неопрятнее всего работает Кета. Вся стена забрызгана результатами ее трудов, и она шумно дышит, стараясь не смотреть на то, что наделала. Ее взрывная способность, мягко говоря, ужасает.