С сухих ветвей свисали записки. Их становилось все больше по мере того, как Фрейя приближалась к храму, и у самой молельни просительные письма усеивали ветки так густо, что, казалось, деревья были покрыты необычными листьями. Принцессе стало любопытно, читают ли эти прошения священники храма или погода постепенно разрушает их непрочитанными. Наконец лес слов рассеялся, и Фрейя остановилась перед святилищем. Холодный ветер насквозь продувал пустынное пространство, и волосы на шее девушки встали дыбом.

Из своей комнаты в замке принцесса видела, как верующие толпами совершают паломничество к храмовой площади. Теперь все они ушли, и храм лежал перед ней, словно вымерший. Девушка спрыгнула с лошади и привязала ее к столбу.

– Я скоро вернусь, – пробормотала Фрейя, надеясь, что пообещала не слишком много. Дрожащими пальцами она нащупала таланты в кармане плаща и решительно шагнула к храму, напоминая себе, что не делает ничего противозаконного. Пока. Врата святилища были открыты для посетителей в любое время.

Огромные огненные чаши горели перед ступенями, ведущими в храм. Пять массивных колонн поддерживали каменную крышу. Они образовали вход и сливались с внешними стенами сооружения. Оттого казалось, будто здание было высечено из единого куска камня, но это было совершенно невозможно. На это, наверное, не были способны даже фейри.

Фрейя с чувством благоговения поднялась по лестнице в святилище. По сравнению с этим величественным колоссом она чувствовала себя маленькой и незначительной. А ведь она принадлежала к той семье, которой поклонялись в этих залах.

Принцесса прошла через вход, и перед ней открылся большой зал, в котором пахло дымом и маслами. Сотни свечей освещали помещение, однако, несмотря на это, оно оставалось холодным и отталкивающим. С губ Фрейи сорвалось облачко пара.

Не останавливаясь, принцесса подошла к алтарю, возвышавшемуся в конце зала. За ним стояла колоссальная статуя короля Нехтана Третьего. Она взирала на скамьи, которые выстроились перед ней, призывая посетителей встать на колени. Ряды были пусты. Только одинокая женщина стояла поодаль, вполголоса бормоча молитву. Ее тихие слова эхом отражались от стен и звучали как шепот тысяч голосов.

Фрейя содрогнулась, но не почувствовала страха, когда подошла к статуе, основание которой одновременно служило и входом в катакомбы. Портреты бывших королей и королев выстроились по обе стороны стены. Однако краски уже так состарились, что некоторые лица были уже едва различимы. Но золотые скрижали, блестевшие в свете свечей, по-прежнему напоминали верующим имена их Богов.