– Что произошло?

– Я только что вернулся к Стене. Мы с Вэйлином, Ларкином и Фрейей собирались отправляться к вам, когда Стену преодолели первые эльвы, – начал Ли. По глазам капитана Форэша было видно, что он не хочет об этом говорить, но он не хуже Кирана знал, что выбора у него нет.

– Никогда в жизни я не видел столько эльв в одном месте, – добавил Ларкин, одной рукой с зажатой в ней ложкой помешивая рагу и успокаивающе поглаживая спину Фрейи другой. – Это было похоже на нападение на черный рынок.

– Значит, в этом был замешан тот, кто повелевает эльвами? – спросила Зейлан.

Ларкин кивнул:

– Хотя теперь я уверен, что эльвами командует сам Олдрен. Я не знаю, как он это делает, но ему явно удалось обрести эту способность.

Все в Киране отказывалось в это верить, но в глубине души он знал, что Ларкин прав. Эльвы не только участвовали в нападении на рынок, но и помогли разрушить Стену. И, кстати, если вспомнить, то ведь они сыграли важную роль и в решении самого Кирана отказаться от короны. Тогда в Нихалос вторгалось все больше и больше эльв, фейри умирали, а народ обвинял в этом принца. Конечно, в этих нападениях не было ничего нового, но, оглядываясь назад, тот факт, что эти существа проникали в город без видимой причины, теперь совсем не казался совпадением.

Зейлан отодвинула от себя миску, так, словно у нее пропал аппетит. Киран прекрасно ее понимал. Сам он даже не прикоснулся к своей порции.

– Что было дальше?

– Мы сражались с эльвами, – ответил Кори. – Я взобрался на Стену, чтобы посмотреть, сколько еще тварей жаждало напасть на нас, когда Олдрен со своей армией прорвался через Туманный лес и потребовал, чтобы мы открыли для него ворота.

– Но вы же этого не сделали? – спросила Зейлан.

Кори покачал головой:

– Нет, конечно, но Олдрен с этим не смирился. Помнишь Хранителей, которых я послал в Нихалос, чтобы напомнить ему о Соглашении?

Зейлан кивнула.

– Он захватил их в плен и казнил на наших глазах.

Во имя Богов, Киран знал, что Олдрен был далеко не невинным фейри. Он был воином, и принц не единожды видел, как тот убивал. Воспоминание о том, как Олдрен казнил Риордана посреди тронного зала его же собственным ядом, впилось в разум Кирана навечно. И все же рассказы Хранителей никак не соответствовали тому фейри, которого когда-то знал Киран. У Олдрена, его Олдрена, было поистине золотое сердце. Да, он сражался и убивал, но только для того, чтобы защитить то, что любил и чем дорожил. А этот новый, кровожадный Олдрен убивал из жадности и жажды власти.

– Вы единственные выжившие Хранители? – подал голос Хилариус.