Мастером рубки в седле я не был. Увидел человека рядом, сбил, направив скакуна на него. Развернул, рубанул наотмашь справа по еще одному противнику. Начал понимать, почему Григорий бился именно так. На лошади особо фехтовать невозможно. Тренировка нужна иного рода. Тут все решал один или, максимум, два хороших удара. Подлетел, рубанул, понесся дальше.

Прикинув, что сам лишаю себя преимущества в фехтовани, и выступаю отличной целью, спрыгнул. Отпустил.

Тут же на меня налетел один из противников. Выскочил откуда-то слева из дымки. Лицо перекошено от злости, яростное. Рыжие борода и усы, шрам через щеку и нос. Бывалый мужик, пожилой, опытный. Доспехов на нем не было. Только плотный кафтан. Не ждали они, что здесь наткнуться на врага.

Атаковал он хорошо, техника имелась. Не просто палашом махал. Я встал в позицию, времени возиться с ним нет. Нужно брать своего знакомца тепленьким. Живым и невредимым, по возможности.

Он атаковал резко, дерзко целясь в центр, в живот. Я отвел клинок вниз, выводя саблю из кварты в секунду. Чуть ушел в выпад. Рассчитывал повредить правую руку или дотянуться до его брюха. Если повезет. Противник отступил, увел клинок. Атаковал меня вновь. На этот раз рубящий, пошел мне с выворотом в плечо, голову, шею. Рука изогнулась, сейчас будет финт. Что-то он затевал.

Хорошо, красиво, но ожидаемо. Меня не проведешь. Я чуть присел в коленях, парировал примой, стал уходить корпусом. Он действительно крутанул кистью, заводя свой клинок за мой. Медленно. Не успеешь ты.

Отшаг. Сталь пролетела мимо, его бок стал открыт на доли секунды. Мне хватит.

Резкий, хлесткий удар — брызнула кровь. Он закричал от боли. Выронил оружие. Подшаг, подсечка. Давай, лети в воду, плавай, кормя кишками рыб.

— Беги! Артемий!

Слева на меня вылетела взбесившаяся лошадь. Из дыма. Еле успел увернуться, пропустил мимо себя. Она прыгнула в воду, вспенила ее копытами. Тому, кого я только что туда отправил — точно конец. Животное свалилось прямо на него.

— Алга!

Ого, с ними еще и татарин есть. Может не один! Этого тоже надо живым брать.

Сквозь поднявшийся дым и неразбериху я прорывался вперед. Паром был небольшой, но видимость оказалась слишком плохая, чтобы полностью понимать происходящее. Шаг, увернулся от копыт беснующегося коня. Второй, просвистела мимо стрела. Наконец-то осмотрелся.

— Алга!

Прямо передо мной орущий человек успокаивал скакуна. Спина его оказалась открыта. Не долго думая я врезал ему пяткой сабли чуть ниже затылка. Как стоял, так рухнул, словно мешок с картошкой.

И тут мимо проскочил всадник. Умудрился все же вскочить в седло, решил удрать.