Он все равно догадался, что она хотела сказать.

– Здесь от меня не будет пользы.

– Откуда ты знаешь? А что, если мне понадобится кого-нибудь казнить? – спросила Хэсина и подумала, что брат сейчас ответит: «Обратись к своему слуге».

Но он сказал:

– Мое место на поле боя. Помнишь мое обещание?

Как она могла забыть? Давным-давно, еще до происшествия на пруду, они по ночам тайком выбегали во двор, чтобы сразиться на деревянных мечах. Устав, они падали в траву и смотрели на яркие звезды, сиявшие над их головами. Тогда Санцзинь поворачивался к ней и говорил: «Когда ты станешь королевой, я буду твоим генералом – лучшим за всю историю нашей страны».

Теперь же он сказал:

– Я держу слово.

Потом брат бросил ей какую-то вещь.

Это была печать с собакольвом. Хэсина с трудом поймала ее, а потом едва не уронила.

– Я не хочу забирать ее у тебя. – Она попыталась отдать ее Санцзиню. – Она твоя.

– Оставь ее себе, – отозвался Санцзинь. – И не заходи больше в мои комнаты.

Он прикрывался этой показной дерзостью, словно щитом. Но Хэсина смотрела сквозь нее и видела мальчика, душевные раны которого до сих пор кровоточат.

Она взяла Санцзиня за запястье, вложила печать ему в ладонь и сжала ее.

– Если ты не хочешь что-то отпускать, это не значит, что ты слаб.

Улыбка сошла с губ ее брата, и его кадык дернулся. Санцзинь повернулся к двери.

Подожди.