– А ты считаешь, что народ Нарама не встанет на нашу сторону? Думаешь, люди выберут остаться под гнетом империи вместо того, чтобы уважить память предков и вернуть себе свое государство? Плохого же ты мнения о народе, кровь моя.

Я вглядывалась в одухотворенное лицо Мансура, понимая, что он слишком прав, чтобы от его слов получилось отмахнуться.

– Ты со мной, дочь? – повторил он с нажимом и, казалось, даже перестал дышать.

Слово «да» рвалось из груди, но «нет» твердо стояло на своем, не желая развязывать войну, что в любом случае обернется пролитой кровью.

– Разве ты не стремишься уничтожить навиров, как и я? – Мансур не терял надежды добиться от меня ответа.

– Стремлюсь. Они принесли мне много зла.

– Тогда помоги мне, Амаль. Помоги нам. Ты получишь в свои руки власть над Миреей, а совсем скоро встанешь во главе Нарама.

– Тир – паршивая крыса, пославшая ко мне шпиона. Я не доверяю ему, – процедила я. Твердое «нет» держалось из последних сил.

– Я не прошу тебя доверять ему. Я прошу помочь мне и притвориться. Гуляка Тир Ак-Сарин не блещет умом, и тебе не составит труда прибрать к рукам провинцию.

– Но там… – начала было я и осеклась.

В Адраме мы вновь встретимся с предателем, и у меня не получится зажмуриться так сильно, чтобы не видеть его. Я… я так хочу забыть о своей слабости и его поцелуях, о своей глупости и его коварстве. Но как же мне забыть, если новоявленный отец обеими руками толкает меня в это болото… в его болото?

– Что ты хотела сказать? – переспросил Мансур.

Я лишь покачала головой.

– Помоги мне, кровь моя. Да, все эти двадцать лет меня не было рядом, и я не сумел уберечь тебя от многих страшных событий, как бы ни старался. Во мне нет нежности, я – закаленный жизнью чурбан, но вопреки этому люблю тебя, как свое единственное дитя. Обещаю, отныне твой отец всегда будет рядом.

Я прикрыла глаза, сдерживая улыбку. Слова Мансура звучали искренне, и мне до дрожи в кончиках пальцев хотелось в них верить. И на минуту я поверила.

– Я согласна помочь вам.

Лицо Мансура просветлело, а угрюмая морщина между бровей разгладилась, будто и не было ее. Предвидел ли он мой ответ? Если мы с ним действительно настолько похожи, то наверняка предвидел.

– Пойдем со мной и возродим сердце Нарама прямо сегодня, – благоговейно произнес Мансур и протянул мне покрытую старыми шрамами руку.

Я послушно вложила свою ладонь в его, размышляя, что этот человек имел в виду под возрождением сердца Нарама. Долго гадать не пришлось.

Торжественно, будто вел под руку саму императрицу, Мансур направился к тронному залу. Велев мне минуту подождать, он торопливо исчез в коридоре, в котором расположились жилые комнаты. Я же тем временем подошла к трону неприлично близко и недоверчиво провела пальцами по мертвенно-холодному камню. Во многих местах он уже раскрошился, подвластный неумолимому течению столетий, но все так же манил меня, как и час назад. Если я усядусь на него без приглашения, станет ли это оскорблением памяти древних волхатов?