– Тише. Успокойся. – Он коснулся моего плеча. – Я ничего не знаю, просто имя показалось знакомым. Но я ошибся. Прости. Не стоило спрашивать. – Видимо, на моем лице отразилось такое разочарование, что он не удержался и прижал ладонь к моей щеке. – Ты сказала, его не было в деревне. Почему ты решила, что он тоже мертв?

– За два месяца до того… как все случилось, он ушел в горы. Наша мать была тяжело больна. – Я опустила голову на подушку и зажмурилась. Николас взял мою руку в свою, а Ласка снова устроилась сверху. – Ее одолел редкий недуг, а у нашего целителя не было подходящих трав. Он сказал, что они растут только высоко в горах, и Тео, недолго думая, вызвался идти. Это была опасная затея, и мама не хотела его отпускать. Умоляла остаться, убеждала, что все не так серьезно, что ей этого не нужно. Но Тео ушел вместе со своим лучшим другом. По нашим подсчетам, они должны были вернуться через полтора месяца. А их не было даже по истечении двух. Я не знаю, что и думать, – горько прошептала.

– Путь часто занимает больше времени, чем планировалось, – спокойно сказал он. – Вполне возможно, они тоже нашли способ выжить.

– В таком случае, надеюсь, что на их долю выпало меньше испытаний, – пробормотала я.

– Хватит на сегодня мыслей, – мягко прервал Ник. – Отдохни.

Я нашла в себе силы улыбнуться, после чего кивнула и придвинулась к собаке, зарываясь носом в ее мех. Глаза прикрылись сами собой. Окружающие звуки и запахи начали постепенно растворяться, и только рука Николаса ощущалась отчетливо, как наяву. Даря тепло, покой и надежду.

Это была первая ночь более чем за полгода, когда кошмары не вторгались в мои сны.

Глава 26 Фрейя

Глава 26

Фрейя

Легкий ветерок коснулся волос и немного охладил вспотевшую от летней жары кожу. Я глубоко вздохнула, чувствуя под собой непривычную мягкость, и с закрытыми глазами сбросила меховую накидку, под которой, казалось, вот-вот разгорится пожар. Когда в нос ударил сладковатый запах, а до ушей донесся тихий птичий пересвист, я улыбнулась и с наслаждением потянулась. Глаза медленно открылись. И внутри что-то упало.

Я резко села, оглядываясь по сторонам с тревожным непониманием, но уже спустя мгновение растерянность сменилась стыдом. Воспоминания о ночных событиях услужливо пробрались в голову, и я застонала, закрывая лицо руками. Щеки вспыхнули, стоило мне вспомнить, как ворвалась среди ночи к Николасу, как впервые рассказала кому-то все без утайки – полностью обнажила душу, которую окружила неприступной стеной. И теперь я не знала, как посмотреть в глаза тому, перед кем открылась.