Губы госпожи Цзи опять покривились.

– Это было так давно, что я уже и позабыла, – сказала она, но тем не менее уточнила: – Я бодрствовала всю ночь, а эти отвратительные крылья шуршали над головой.

– Так они уже давно там висят? – не удержалась от вопроса А-Цинь. – Кто их там развешал?

– Хм… Очень давно, – сказала мачеха. – Казалось, они всегда там были.

– А зачем воры крадут чжилань?

– Кто тебе сказал? – сощурилась мачеха.

– Отец. Что у них чжилань не растёт, раз они пытаются выкрасть нашу?

Ответа на этот вопрос госпожа Цзи не знала, да и никогда над этим не задумывалась. Но ответить что-то нужно было.

– Они делают это нам назло, – сказала она, придав голосу важности. – Две горы враждуют с незапамятных времён. А почему ты спрашиваешь об этом?

– Любопытно.

– Любопытная пташка попадётся в силки, – строго сказала мачеха. – Не спрашивай больше. Отцу твоему эти разговоры не понравятся.

– Откуда он узнает? – удивилась А-Цинь.

Разумеется, мачеха собиралась рассказать главе Цзиню об этом разговоре. Именно он и велел ей расспрашивать: быть может, матушке девочка расскажет больше? Но ничего полезного она не услышала, а значит, и рассказывать не о чем.

– Я ему не расскажу, а ты, матушка? – спросила А-Цинь, пристально глядя на мачеху.

Та улыбнулась:

– Конечно же, нет. Это просто женские разговоры, мужчинам знать о них незачем… Но довольно, переодевайся.

Для девочки было приготовлено всего лишь одинарное одеяние из простой ткани и плащ с капюшоном. А-Цинь с сомнением спросила:

– Только это? Не тройное?

«Избалованная девчонка», – подумала госпожа Цзи, но вслух сказала:

– Один слой ткани легче прорвать.