— Вот так всегда, им лишь бы налево, — уныло придралась я, оглядывая небольшую серую спальню, включающую в себя кровать, стол, шкаф и ещё одну дверь. Получается, мы будем жить в отдельных комнатах? Неплохо, неплохо.

— Зато вы всегда правы, — подмигнул Рарог, сгружая сундук к кровати.

— Эй-эй, а много нас?

— Завтра всё узнаешь, — крикнул на бегу мужчина, скрываясь в коридоре.

Эх, поздно спохватилась, надо было его ещё попросить со шкафом помочь. Дерево бывает капризно после смерти и приобретает противный характер, поэтому твердая мужская рука не помешает в качестве веского довода. Ну да ладно, у меня тоже найдётся пара обоснований мебельного послушания.

Маленькое наливное яблочко, поскрипывая вощенными бочками, покатилось по блюдцу, филигранно уклоняясь от моих пальцев, поддерживающих посудину.

— Давай, родимое, не подведи, — по жестяному дну блюдца побежали помехи. — Мам, ты меня слышишь?

— Слава? Почему не через зеркало? — из открывшегося пространственного окошка на меня повеяло чужим неудовольствием.

— Жесть лучше стекла. Я приехала и даже почти заселилась. А как тебе Женева?

— Потрясающий город, детка, особенно фонтаны и каналы. Через два часа начало конференции, поэтому до завтра буду вне зоны доступа. Как тебе академия?

— Дома лучше. И Петербург не хуже Женевы, могла бы на наш слёт отправиться. Мам, может, ещё не поздно всё отменить?

Эффектная красавица на тридцать пять человеческих лет недовольно поджала идеально накрашенные губы и отвела глаза. Конечно, никто ничего не отменит.

— Слав, меня беспокоит твой затворнический образ жизни. Ты очень любишь бабушку, я знаю, но нельзя всю жизнь провести в лесу, гоняя туристов и ворча на разбросанные окурки.

— Очень даже можно! — упрямо наклонила голову я. — Даже зелье, растворяющее сигаретные бычки, почти готово, только слизи кикимор не хватает. А ещё Мушка беременность планирует, за ней глаз да глаз нужен, чтобы достойного кандидата в отцы подобрать.

— Вот именно, Мушка… Я тебя очень прошу, родная, постарайся с кем-нибудь подружиться. Хотя бы ради обмена опытом и знаниями. Эту академию создали не просто так, а ради фундамента добрых отношений между землями и возможности сотрудничать с иными народами. А нам это очень нужно.

Её тоже можно понять. В прошлом веке, когда ковен Ильзенбурга начал возбухать, а мы упёрлись рогом, случилось страшное — переработки и сверхурочные, а потом ещё плащ от плевков первого мая оттирать пришлось. Но у них все равно не было выбора, поэтому теперь бабуля летает на настоящей немецкой ступе и я обожаю её эксплуатировать, пока она возится в огороде. А мама почему-то все равно предпочитает Фольксваген.