Тут все затихли. Растин сделал свое дело.

– Хорошо, – сказал я. – Допустим, мы одобрили твой план и собираемся сказать Стефани, что ей придется имплантировать Эрику сердце. И что дальше?

– Мы пойдем за ней, – ответил Растин. – Пока для его души не найдется новое сердце, у нас ни единого шанса изгнать его в преисподнюю. Уже давно пора понять, что Стефани освободится лишь тогда, когда то же самое произойдет с Эриком.

– Мне все это очень не нравится, – недовольно сказал я.

– Не думаю, что мы смогли бы подобраться настолько близко, чтобы убить его, – ответил Растин. – А уж если ты предлагаешь имплантировать ему сердце, то эта идея заранее обречена на провал. Как вчера остроумно подметил Уэс, учитывая его нынешнее состояние, навряд ли Эрик разрешит ковыряться у себя в груди.

– Все слышали? – самодовольно прокричал Уэс. – Остроумно! Вчера Растин называл меня надоедливым, а уже сегодня я остроумный!

– Но с чего ты взял, что Стефани его уговорит? – поинтересовался я.

– Кроме свободы, – заговорил Растин, – ради нее он пойдет на все. И даже на это. По крайней мере, игра стоит свеч.

Мы оцепенели, и в комнате воцарилась мертвая тишина.

– Вы же лучшие друзья, – настаивал Растин. – И то, что вы так самоотверженно пытаетесь ей помочь, означает, что между вами существует сильная связь. Поэтому не удивляйтесь, если Стефани согласится поговорить с Эриком.

Бросив на Растина яростный взгляд, я быстро зашагал в его сторону, но Патрик меня остановил.

– Хей, чувак, – сказал он. – Остынь.

– Ты сказал, что он не позволит ей умереть, – выпалил я. – Но вдруг он догадается об ее истинных намерениях? Что тогда?

– Я же ясно сказал. Он в нее влюблен, – раздраженно ответил Растин. – И не причинит ей вреда.

– Лукас, – мягко сказала Шарлотта, но в ее голосе послышался упрек. – Растин всего лишь хочет помочь.

Она была права, и я это знал. Но мне хотелось, чтобы Растин относился к Стефани с таким же трепетом, как и я.

Сделав шаг назад, я отвернулся и провел рукой по растрепанным волосам.

Шарлотта снова заговорила, однако на этот раз обратилась к Растину:

– Так почему же ты сам не попытался вступить в контакт со Стефани, если по плану это следующий пункт?

– Потому что, – начал Растин, – мы незнакомы, и меня она навряд ли станет слушать, в отличие, скажем, от него.