– Как бы мне хотелось, чтобы все было по-настоящему, – сказала я сквозь слезы, смешанные с искренней радостью и безнадежным отчаянием. Утопая в его ласковых объятиях и упиваясь до боли знакомым ароматом волос, я прошептала: – Умоляю, скажи, что это не сон.

– Я настоящий, – ответил он, крепко обнимая меня за талию. – Но… Я не знаю, сколько у нас осталось времени. Если ты вдруг проснешься или круг оборвется…

– Круг? – я отстранилась и пронзила Лукаса удивленным взглядом, вцепившись в его грудь, словно это могло продлить нашу встречу, несмотря ни на что.

– Нет времени… – Он резко остановился и, взяв меня за руки, сердито нахмурился. Развернув кисти рук ладонями вверх, он принялся осматривать мои раны, забинтованные Эриком. Но были они с самого начала или появились тогда, когда я все вспомнила?

– Кровь, – сказал Лукас. – Вот почему в комнате Чарли была кровь.

– Чарли? – Меня охватил ужас. – Что с ней случилось? Она ранена?

Ощутив внезапный порыв отчаяния, я еще сильнее захотела убедиться в том, что мой сон реален, и схватила Лукаса за руки, игнорируя боль от резкого прикосновения. Однако, как и присутствие Лукаса, эта нестерпимая боль была желанной, потому что доказывала реальность происходящего. Но если Лукас пришел сказать о том, что с малышкой Чарли случилось нечто ужасное, может быть, мне не стоило хотеть того, чтобы все было наяву.

– Нет. Она в порядке. Она… – Он остановился и начал снова: – Стефани, тебя ищет вся городская полиция. В день твоего исчезновения они нашли кровь. В твоей комнате. После того, как он тебя забрал.

Мое лицо выражало недоумение. Я ничего не понимала.

– Она не моя.

– Нет, твоя, – настаивал он, бросая взгляд на мои забинтованные руки. – Это он с тобой сделал. Судя по всему, так и есть. Или… ты забыла?

От злости мои ладони сжались в кулак. Даже если бы я попыталась объяснить Лукасу, что случилось, он бы ни за что меня не понял.

– Это не он, – сказала я. – Это был… несчастный случай. – Лукас, где Чарли? Где мой папа?

Вдруг его лицо искривилось. Кажется, он не собирался говорить ничего хорошего. Я видела, как его губы пытались сложить слова в одно предложение, но ничего не вышло. Я была на грани и хотела сделать что-то, чтобы выбить из него правду. Но, наконец, он заговорил:

– Они в порядке. Чарли сейчас с друзьями. И с твоим папой… все хорошо, но, Стефани, есть кое-что нечто более важное. За этим я и пришел. Просто выслушай меня и постарайся не перебивать. Это касается… его.

От неожиданности я прислонила ладонь к его губам. Лукас ни разу не назвал его по имени. А что, если бы он проговорился? Наверняка он услышит и придет на звук своего имени. Разве что он уже был рядом и подслушивал нас.