— Я знаю, свет мой. Мы как раз обсуждали это. Ты уже забыла?
Мои веки дрогнули в замешательстве, его пристальный взгляд впился в меня.
— Думаю, мне нужно мое зелье.
Малахий взобрался на меня, сухожилия на его шее напряглись, проступая сквозь кожу. В этом было что-то такое странное, как будто прожилки были любовью или смятением, глубокое голубовато-фиолетовое переплетение прямо под поверхностью. Однако, когда его губы встретились с моими, образ исчез.
Моя пара целовал меня со страстью, и я чувствовала его любовь ко мне в прикосновении его языка, когда он скользил по моему рту. Я лизнула его языком, наслаждаясь его солоноватым вкусом, когда наш поцелуй стал более глубоким, более неистовым. Он прижался ко мне, и жар охватил мое естество. Жгучая тоска всплыла на поверхность и прогнала навязчивый кошмар, который я только что пережила.
Вскоре все это было забыто. Были только он и я, как и было всегда.
Я застонала, когда его рука прошлась по задней части моего бедра, обхватывая меня за талию. Он покачивался рядом со мной, вся его длина терлась о мое лоно, когда с его губ срывался низкий стон.
Это… это было правильно. Мы были правильными.
Малахия отстранился и пристально посмотрел на меня полуприкрытыми глазами. Внезапно его вкус стал кислым у меня на языке.
Это было неправильно.
— Мы можем достать тебе это зелье, пара, но сначала мне нужно просеять нас.
— Хорошо… — ответила я, сочтя предупреждение странным.
Когда Малахия просеивал нас, он делал это, не ставя меня в известность. Он ни разу не останавливался, чтобы сказать мне. Я моргнула, увидев его, и пьянящий туман окутал мои мысли.
— Куда мы направляемся? Почему ты чувствуешь необходимость предупредить меня?
Он усмехнулся:
— Потому что, Дуана, твои пальцы впились в центр моей груди. Чтобы я мог просеять нас, тебе нужно разжать хватку.
Моих пальцев не было на его груди. Я моргнула и посмотрела вниз, крепко сжимая его сердце, сцепленное с магией. Странно…
И эти вены — они появились снова. Я как будто не могла оторвать от них своего внимания. Я окинула взглядом его широкое тело, поглаживая руку, сжимающую мое бедро.
Я прищурилась, и кожа содралась, открыв вид на кровь, мышцы и сухожилия. Он был обожжен?
Я открыла рот, чтобы заговорить, и спросить его