— Расскажи, как вы в первый раз спустились в архивы. Что ты увидела? Что почувствовала?

И я добросовестно рассказывала о прохладе узкой лестницы, о фигуре служителя в сером балахоне, о решетках на отсеках с книгами и, наконец, о дневнике самого Максимилиана.

— Но я не помню самих страниц, — испугалась я. — Все так зыбко…

— Это не страшно, — успокоил меня мейстер Григ. — Твой разум все помнит. Каждое слово, каждую букву.

— Императора Аврелиана поймали? Что теперь будет с ним и принцами? Их казнят?

— Сейчас они под стражей в казематах, так же, как и представители других родов, близких к короне. Сначала мы выведаем тайные знания посвященных. Как работают запретные дары, как их развивают с помощью крови бестий. Все, что столетиями скрывали от нас и жителей Империи. Потом состоится публичный суд в Цитадели Правосудия, куда сможет прийти любой желающий.

— Хочется верить, что им вынесут суровый приговор, — процедил Тай сквозь зубы.

— В этом я не сомневаюсь.

Вся информация, которую мы с Тайлером добывали в архивах день за днем, час за часом, записалась на эхо-кварц за какие-то пятнадцать минут.

— Это… все? — спросила я дрогнувшим голосом.

— Все, Алейдис, — ответил преподаватель тактики.

Не знаю, что он прочитал на моем лице, но на его собственном отразилась печаль и горечь.

— Длинный был день, правда? Тебе нужно хорошенько отдохнуть. Тай, на тебя можно положиться в этом вопросе?

— Несомненно.

Я была уверена, что Тайлер отведет меня в одну из гостевых комнат: часть из них приспособили под госпиталь, в других отдыхали члены сопротивления. Я бы ни за что на свете не вернулась в мои бывшие покои, где сам воздух был будто пропитан отчаянием. Но Тайлер сказал:

— Прогуляемся?

— Что? Сейчас?

— Немного свежего воздуха тебе не повредит.

Пожалуй, да, уснуть я все равно не смогу.

Тай набросил мне на плечи брошенный кем-то гвардейский плащ. Мы спустились по парадной лестнице, теперь засыпанной обломками панелей и стеклами, вышли из центрального входа, по длинной подъездной аллее добрались до ворот, охраняемых теперь гвардейцами, перешедшими на сторону оппозиции. Они проводили нас взглядами, но не остановили. Вслед донеслось: «Тот самый, что прирезал Лэггера! Да-да, точно тебе говорю!»