И наконец исчез.

По щеке скатилась слеза, пока она не моргая смотрела на то место, где стояла мама. Разум цеплялся за видение даже после того, как она полностью исчезла. Фейт представила себе ее мягкие черты лица, каштановые волнистые волосы, стройную фигуру. Даже когда круг света упал и глаза заболели от внезапной темноты, Фейт не моргнула.

Золотистые глаза заглянули в темно-синие. Потрясенный Рейлан обеспокоенно уставился на нее, стоя у символа Ориелис. Но ее мысли были далеко, и она даже не заметила, как генерал осторожно шагнул навстречу. Ей словно было девять. Каменные стены храма исчезли, и Фейт оказалась в лесу, таком темном и пугающем. Тишина заполнила разум. Тишина в ожидании крика матери. Ее забрали у нее тогда, и вот это случилось снова.

Прежде чем этот леденящий душу звук, который она никогда не забудет, проник в сознание…

Мозолистые ладони обхватили ее лицо, и Фейт резко подняла голову.

– Что случилось, Фейт? – голос Рейлана стал четким, на лице читалась тревога, пока он пристально изучал ее.

Фейт отступила на шаг, и его руки опустились. Она сдержала рыдание, вернувшись в реальность, и подсознательно потерла грудь от нарастающей боли, как будто швы на старой, глубокой ране вот-вот лопнут от новой волны непомерного горя.

Но боль означала, что все было по-настоящему. Фейт видела маму. Она была в загробном мире. Это даровало освобождение, в котором она так отчаянно нуждалась, но в то же время стало мучительным открытием. Все эти годы она надеялась, глубоко в душе, что мама жива, поскольку не видела ее смерти – не в полном смысле этого слова.

Пытаясь подобрать слова для ответа Рейлану, она повернулась и, заметив возвышение позади него, медленно направилась туда. И провела дрожащими пальцами по дыре, в которой должна была находиться руина. Рейлан последовал за ней, но молчал, просто наблюдая.

Фейт глубоко вздохнула. Вдох носом, выдох ртом. Она повторяла этот прием до тех пор, пока не почувствовала себя в состоянии объяснить все, что могла, генералу, который терпеливо ждал.

– Она умерла. – Ее лицо исказилось от боли. – Она правда умерла.

Каким-то образом Рейлан точно знал, кого она имела в виду.

– Ты видела свою мать, – произнес он так тихо и ласково.

Ей удалось лишь кивнуть. Она не могла даже посмотреть на него, уставившись на печальный темный камень и сосредоточившись на его шероховатой текстуре, чтобы отвлечься от слез, с которыми боролась. Рейлан обошел подиум, и Фейт вытерла мокрые щеки. Он остановился у нее за спиной, и она почувствовала, как его рука нежно легла ей на плечо. Его прикосновение на коже успокаивало и давало силы. Он ничего не сказал. Ему это было не нужно. И Фейт ценила его тихое утешение – наслаждалась им. С новым вздохом она выпрямилась, охваченная решимостью сделать то, что должна.