Но она совсем забыла, что Маверику нужно было есть. И не могла отказать ему в этом. Он мог просто напиться крови и не убивать людей, но такой вариант отпадал, поскольку их существование все еще оставалось тайной для мира. А фейри не пили кровь людей.

Заяна остановилась, и все последовали ее примеру. Затем повернулась к Маверику, прежде чем люди оказались в пределах слышимости.

– Ты уверен, что не сможешь подождать? – Она не возражала, но должна была убедиться, что люди умрут не напрасно. Что его жажда не может подождать, пока они не наткнутся на одну жизнь вместо трех.

Маверик размышлял с каменным выражением лица, переводя взгляд с приближающихся людей обратно на нее. Она почти поверила, что он готов согласиться, но видела голод в черных как смоль глазах. Его самую темную сторону, в которой не было человечности – больше нет, – только чистая, ненасытная жажда крови. Ей стоило пожалеть его, поскольку монстры внутри него были безжалостны. А жажда никогда не была его выбором.

Его лицо приобрело знакомую холодность.

– Я был немного занят поисками целителя и выслушиванием твоих подробных планов, чтобы найти время на вылазку в город, – сказал он, имея в виду, что прошло слишком много времени с момента его последнего кормления. Скоро это должно было случиться, и лучше здесь, посреди леса, чем в городе, где он может потерять контроль, если не утолит жажду сейчас.

Заяна промолчала и лишь понимающе кивнула, когда уловила отвращение в его пустых глазах и решила, что он, возможно, сам ненавидел то, что собирался сделать. Собранная и столь же бессердечная она повернулась лицом к людям. И хотя больше не пила человеческую кровь, все еще была таким же темным фейри, как и он. Искушение станет испытанием ее воли.

Заяна выпрямилась. Маверик и Тайнан встали по бокам от нее, преграждая путь приближающимся людям. Она уже чувствовала запах страха, когда на их лицах отразилось беспокойство. Они заерзали в седлах, их луки были заряженными, но опущенными. Намека на угрозу было достаточно, чтобы погрузиться в бессердечную отрешенность, в которой она не знала пощады. После стольких лет жестокого воспитания, она слишком хорошо знала это состояние, когда разум словно впадал в оцепенение.

– Возможно, ты захочешь отвернуться, Нерида, – предупредила Заяна, не сводя глаз с целей. Хотя в действительности ей было все равно, останется ли фейри наблюдать за отвратительным зрелищем, которое вот-вот должно было развернуться.

– Вы же не… Не собираетесь убивать их, правда? – В ужасе прошептала она.

Ответом Заяны стало молчание, и она услышала, как фейри всхлипнула и обратилась с жалкой мольбой к Богам. Слова, которые так и останутся неуслышанными. Боги оставили их.