Отступая назад, подальше от него, я натыкаюсь на что-то. Это врезается мне в заднюю часть ног, и я падаю на пол. Ха. Ну и ассасин же я. Жалкая. Я даже не утруждаю себя тем, чтобы подняться с пола. Я просто ложусь на спину и позволяю слезам стекать из уголков моих глаз к вискам и в волосы. Мы все в заднице. Каждый из нас. Не только я и Даркхейвены, но и вся раса Смертных Богов.

— Что с ней не так? — Спрашивает Каликс, в его тоне слышится гнев.

Теплые руки касаются моего лица и кистей, нащупывая… что? Физическую рану, объясняющую этот срыв? Ничто физическое не могло бы так сильно разорвать меня на части. В тот момент, когда мы вышли на эту проклятую арену, я почувствовала давление способностей Трифона. Сначала оно витало где-то на периферии, а затем проникало все глубже и глубже, пока не добралось до самых темных уголков моего сознания.

Его сила опутала меня цепями, похожими на когти, усиками, которые отказывались отпускать, даже когда я боролась с их хваткой. Он поймал меня в ловушку в моей собственной гребаной голове, удерживал на месте только для того, чтобы я могла почувствовать, как он проникает в мою самую сокровенную часть. Мои губы кривятся, когда я вспоминаю, что я сделала дальше.

Стена за стеной воздвигались на его пути. Стены из теней и паутины. Стены из серы и тьмы. Мейрин — о, как я гадала, сможет ли она мне помочь. В конце концов, она целительница. Одна мысль о ней дала мне все, в чем я нуждалась. Целители брали то, что было перед ними, и использовали это в своих интересах. Они не бойцы, поэтому их лучшее нападение — это защита. Вместо того, чтобы блокировать Трифона, я снесла каждую границу, каждую стену. Затем я пошла за ним. Связь была открыта, и точно так же, как он смог войти в меня, я смогла войти в него.

У меня внутри все сжимается от холодных воспоминаний. Столько лет, боли и отчаяния, но превыше всего было постоянное желание, жажда тотального господства. Власти. Он, конечно, уклонился, но не раньше, чем я вытащила последнюю подсказку, которая мне была нужна, чтобы докопаться до истины.

Темные полуночные глаза останавливаются на мне. — Кайра?

Приоткрывая губы, я снова смотрю в лицо Руэна, хотя по моим вискам стекает еще больше влаги, и я просто дышу. Я плачу не из-за боли в голове. Я даже не знаю, почему слезы не прекращаются. Вспышки воспоминаний Трифона — темные, ужасные места, полные гнилостного зловония смерти и разложения, бледные лица с запавшими глазами, блестящая кровь, стекающая с разорванных и обнаженных грудных клеток. Скелеты, лишенные всякой жизни. Молодые сморщились, превратившись в древние оболочки.