— Кайра, что произошло на арене? — Спокойное поведение Руэна помогает мне собраться и приглушить вихрь мыслей.

— Трифон, — говорю я срывающимся голосом. — Он пытался… проникнуть в мой разум. — Мне приходится приказывать телу делать то, что раньше происходило само собой. Глотнуть. Смочить губы. Облизать их. Заговорить. — Я пробралась в его… вместо этого.

Ухмыляющаяся физиономия Каликса появляется прямо над плечом Руэна. — В следующий раз убей его, маленькая воришка, — говорит он.

Я качаю головой, чувствуя щекой прохладу пола. Я не могу убить его. Кэдмон был неправ. Я не могу убить неубиваемого, но теперь… если я этого не сделаю… мы все обречены.

— Ты забралась в его разум? — Лицо Руэна снова оказывается в центре внимания. — Что ты нашла? Ты знаешь, куда отправились остальные? Они в Ортусе?

Я закрываю глаза и проглатываю желчь, которая грозит подступить к моему горлу при виде этих лиц. Малахи и Инид. — Они мертвы, — слышу я свой голос.

— Что? — Теос. Бедный Теос. Он рекомендовал Инид для продвижения, и хотя он никогда бы в этом не признался, если бы он знал… что Боги выбирают только самых могущественных из своих отпрысков, он бы винил себя. Инид была могущественной. Как и Малахи. Теперь… они превратились в прах и кости.

Глотание теперь становится навязчивым, мой желудок все больше и больше бунтует, даже несмотря на то, что холодный пол давит на меня. Руэн пытается усадить меня, а я сопротивляюсь. Он не останавливается, и, в конце концов, я просто позволяю ему делать то, что он хочет — поднять меня и отнести в гостиную. Я на исходе, вся моя энергия была потрачена на коварную попытку Трифона проскользнуть сквозь мою защиту.

— Табу, нарушенное Богами, — это… детоубийство, — говорю я.

Руэн прижимается ко мне, как будто его тело содрогается при последнем слове. — Боги убивают собственных детей?

Из меня вырывается почти истерический смех. — Убиваю их? Нет. — Я качаю головой. Если бы только они просто убивали своих собственных детей. Как я ни стараюсь, воспоминания из разума Трифона пробиваются сквозь мою защиту. Это все равно что пытаться прикрыть глаза руками, чтобы скрыть его мысли. Бесполезно. Они уже внутри меня.

Я протягиваю руку и нахожу ладонь Руэна своей. Его прикосновение к моей ледяной коже подобно огню, но я все равно цепляюсь за него. Мне нужно физическое прикосновение, чтобы успокоиться, напомнить мне, что я уже в своей голове, не у Трифона. — Они поглощают их.

Боги умирают, и они используют Божественность своих детей, чтобы пополнить свои жизненные источники. Высасывает всю силу до последней капли из самых сильных и одаренных учеников Академий, чтобы навсегда сохранить их молодыми и могущественными. Отвращение тяжелым грузом лежит в моей душе. В мгновение ока я вспоминаю ночь, когда Руэн помог мне покинуть Академию, чтобы встретиться с Регисом — ту самую ночь, когда он раскрыл мой секрет. Образ крытой брезентом повозки, неторопливо выезжающей из ворот, — которые мы использовали, чтобы миновать стены, — и сморщенных веток, всплывает у меня в голове. Взгляд на руку Руэна, такую сильную под моей, делает свое дело.