— Да что происходит-то? Что за убожество? — комната, вернее, кладовка? Чулан? Помещение (!) темное, грязное, с узким оконцем под потолком, колченогим стулом и тумбочкой, квадратов 6, навскидку.

И она, Елизавета (?) сидит на чем-то твердом и не узнаёт свое тело. Своё ли? Ну, если оно подчиняется ЕЁ приказам, значит — её?

— Так, подождите, подождите… — Елизавета подняла худую ручку и потерла лоб — кожа была …грязной? Пальцы длинные, ногти обломанные, плечи маленькие, живот плоский до состояния «прилип к позвоночнику», грудь…

— Какая грудь, Лизка, ты о чем? Где Томас? Где я? Так, спокойно! Что вчера было?

* * *

А был вечер, и было утро.

Елизавета вместе с Томасом Нгвабэ, квартероном-юристом, который занимался ее делами (акциями, ювелирным магазином, небольшой фермой близ города) приехала в Салданью, где у неё был личный кусочек побережья с современным бунгало.

Они плавали в прибрежных водах Атлантики, жарили мясо, занимались сексом в пустом доме (слуг она отпустила), пили вкусное вино 2016 года Hogan “Divergent” Кариньян Каберне Совиньон Прибрежный регион Синсо (55 долларов США за бутылку), в котором аромат перца опережает вкус, смородина придает пикантности, ощущаются цветочные запахи, сдобренные приятной кислинкой.

Темнота окутала их мягким покрывалом, Лиса, утомленная всеми физическими упражнениями, задремала на шезлонге, а Томас ушел мыть посуду… Было еще что-то… Какой-то разговор на краю сознания шелестел голосом Томаса..

— Наконец-то я отомщу за мою мать, тётя Лиса — тихо шептал парень, наклонившись к спящей хозяйке. — Ты выгнала ее из дома за то, что с ней переспал твой муж-кобель, хотя ей некуда было идти.

Но когда госпожу Хобякофф волновали проблемы черной прислуги, если она также поступала и с земляками? Маме было очень трудно вырастить меня, его сына, но ты же не знала об этом, добрая госпожа Лиса? А Борис помогал, да, тайно, и на его деньги я выучился у вас в стране и вернулся, и он же, отец, пристроил меня к тебе, дорогая…

— Ха-ха! — мужской смех с ехидцей звучал прямо в ухо. — Спасибо, что ни о чем не догадывалась. А теперь — прощай, наши боги позаботятся о твоей душе, чтобы ты в полной мере познала то, на что обрекала других, даже не задумывась. А о Борисе мы с братом позаботимся…

Голос был мягкий, даже ласковый, но в нем явно чувствовалась издевка и уверенность… Он затих, а Лиса погрузилась в сонное темное марево…

* * *

— Томас меня что, отравил или убил? Про каких богов он шептал? Что за чушь? — Елизавета тряхнула головой: ничего в окружении не менялось, и она начала паниковать.