Сам он сидел рядом, но не шевелился, и я только чувствовала его запах.

Наконец, я решительно повернулась к нему, открыв глаза.

Я не знала, что я ему скажу. Мысли пролетали в моей голове с невероятной скоростью. Мне хотелось броситься на него с кулаками. Хотелось кричать, обвиняя его. Хотелось рыдать в голос и кидать ему холодные, грубые слова, как он недавно делал это со мной. Я была зла на него, разочарована в нем! Но даже сейчас я чувствовала, что продолжаю любить его. Что он мне дорог.

Все мои гневные крики застряли в горле.

Эш неподвижно сидел на кровати и… по его щекам катились слезы.

Лицо его было мокрым и блестело в темноте, но сам он при этом не издавал ни звука. Это было так невероятно, что казалось плодом моего собственного воображения. И прежде чем я смогла что-то ему сказать, он взял меня за руку, робко и несмело. Теперь его кожа не казалась мне холодной, как лед, потому что сама я была точно такой же.

Прикосновение его было приятным, и еще я чувствовала, как его ладонь слегка подрагивает, будто боясь, что я вот-вот выдерну свою руку.

Все так же ничего не говоря, он сгреб меня к себе, уткнувшись в мою грудь, что тут же стала мокрой от его слез.

И все грубые слова, которые я хотела сказать ему, все те возмущения и крики, они рассеялись, оставив после себя лишь горькую тоску, обиду и печаль. Но не гнев. Разве я могла сейчас добить его окончательно?

– Прости, Хоуп, – прошептал Эш, все так же не решаясь поднять на меня взгляд.

Это был первый раз, когда он назвал меня по имени.

Простить?

Если бы у меня был выбор – я бы умерла. Но умереть повторно я никогда не решусь. И теперь ничего нельзя изменить.

– Зачем ты сделал это? – спросила я, и голос мой задрожал.

Я тоже заплакала.

Что ж, если я могу делать это, значит не все потеряно?

Но смогу ли я лить слезы, если вовремя не выпью крови и мной снова овладеет жажда?

Эш, услышав мой вопрос, отпустил меня и переместился в дальний угол комнаты, отвернувшись. Теперь я не могла видеть выражение его лица, только слышать голос. Голос печальный и охрипший, словно он плакал несколько часов подряд.

– Я… – начал он, но тут же замолк.

Я тоже молчала, пытаясь разобраться в себе.